Проблема - приучение к горшку
Для мальчиков
Жил-был мальчик Дениска. Пошел он однажды гулять и нашел волшебный Дворец. Стал он гулять по этому дворцу и рассматривать всякие диковинки. Там все было, как у него дома, только волшебное: волшебный диван, волшебная кроватка, волшебные игрушки и волшебная фея, похожая на маму (бабушку:)).
А кто здесь главный? - спросил Дениска. - Кто царь?
- Царь тот, кто найдет волшебный трон. (Берем за ручку, идем искать "трон". Обычно, со второго-третьего раза малыш сам ведет Вас к заветному месту). Его все ищут, но никто не может найти.
Ходил-ходил Дениска по замку, заглядывал во все потайные места и, наконец, нашел заветный трон.
Ах, какой он красивый! - воскликнул Дениска. - Какой голубой! (красный, розовый, желтый, в крапинку:))
Сел Дениска на трон, и тут же подлетел к нему воробей:
Прискакал к нему зайчик:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу царем побыть!
Нет, - отвечает Дениска, - я первый его нашел!
Прибежал к нему медвежонок:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу царем побыть!
Нет, - отвечает Дениска, - я первый его нашел!
Прилетел к нему гусь:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу царем побыть!
- Нет, - отвечает Дениска, - я первый его нашел!
Прискакал к нему кузнечик:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу царем побыть!
- Нет, - отвечает Дениска, - я первый его нашел!
Прибежал к нему барашек:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу царем побыть!
Нет, - отвечает Дениска, - я первый его нашел!
А потом надоело ему царем быть, встал он и пошел домой к маме.
Для девочек
Жила-была девочка Анечка. Пошла она однажды гулять и нашла волшебный Дворец. Стал она гулять по этому дворцу и рассматривать всякие диковинки. Там все было, как у нее дома, только волшебное: волшебный диван, волшебная кроватка, волшебные игрушки и волшебная фея, похожая на маму (бабушку:)).
А кто здесь главный? - спросила Анечка. -Кто принцесса?
Принцесса та, кто найдет волшебный трон. (Берем за ручку, идем искать "трон". Обычно, со второго-третьего раза малыш сам ведет Вас к заветному месту). Его все ищут, но никто не может найти.
Ходила-ходила Анечка по замку, заглядывала во все потайные места и, наконец, нашла заветный трон.
Ах, какой он красивый! - воскликнула Анечка. - Какой розовый! (красный, желтый, в крапинку:))
Села Анечка на трон, и тут же подлетела к ней бабочка:
Подбежала к ней собачка:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
Припрыгала к ней лягушка:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
Подбежала к ней кошечка:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
Приползла к ней гусеница:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
Подбежала к ней лиса:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
Прилетела к ней синица:
Поторопись-пись-пись, я тоже хочу принцессой побыть!
- Нет, - отвечает Анечка, - я первая его нашла!
А потом надоело ей принцессой быть, встала она и пошла домой к маме.
(Сценка-сказка по мотивам русского фольклора)
Действующие лица:
Дед
Баба
1-я девушка
2-я девушка
Фома
Ерёма
Доктор Матвей
Тётка Марфа
(Русская изба. На лавке лежит дед. Бабка сидит рядом на лавке и вяжет.)
Дед Матрёна, а Матрёна!
Баба Чего тебе, старый?
Дед Обедать давно пора.
Баба Ну, пора.
Дед Так ты бы это… того… сварила бы чего-нибудь.
Баба Чего?
Дед Ну, хотя бы кашу.
Баба Вот ты и свари.
Дед Здрасьте-пожалуйста. Не мужицкое это дело – у печи стоять.
Баба Да, мужицкое дело – на лавке лежать.
Дед Вот дура баба! Ты что ж думаешь – я просто так лежу?
Баба А что ж?
Дед Я думаю.
Баба И об чём это ты, интересно, думаешь?
Дед О всяком. Об том, например, почему птицы летают, а звери по земле ходят.
Баба Ой, нашёл, об чём думать! У зверей крыльев-то нету, вот они по земле и ходят.
Дед Ничего ты, Матрёна, не понимаешь. Я же в смысле каком? Хвилософском! Твоих бабских мозгов на энто не хватает.
Баба Ну, тогда сам обед готовь, раз такой мозговитый.
Дед Ты, Матрёна, это… того… не доводи до греха. У меня уж и живот подвело.
Баба А не моя печаль.
Дед Ну, Матрёна, ладно. Я тебе это припомню. Ух! (грозит кулаком)
Баба Ишь ты какой! Развоевался! Не очень-то тебя испугались!.. Ладно, Фёдор, хватит ворчать, садись лучше обедать.
Дед Да ведь есть-то нечего.
Баба Пошутила я, каша давно готова.
Дед А какая каша-то?
Баба Пшённая.
Дед Пшённая? Моя любимая? Ну, спасибо, старуха, уважила.
(садятся, едят)
Дед Уф, наелся до отвала. Хороша каша! Рассыпчата, горяча.
(собирается уходить)
Баба Стой, Фёдор! Куды собрался? А кто горшок мыть станет?
Дед Какой горшок?
Баба Тот самый, из которого мы кашу ели.
Дед Ну ты уж это… того…
Баба Никаких того! Я кашу сварила, а тебе горшок мыть.
Дед Так ведь не мужицкое это дело!
Баба Затвердила сорока Якова одно про всякого! Говорю тебе: мой горшок!
Дед А вот не буду!
Баба Ну и я не буду!
Дед Экая упрямая баба! Вот поспорь с ней! Ладно, Матрёна. Давай вот как сделаем. Кто из нас первый с места сойдёт да слово первый вымолвит, тот и горшок мыть будет. Идёт?
Баба Идёт! Ты же первый тишины и не выдержишь.
Дед Выдержу. Ты сама язык за зубами удержать не сможешь.
Баба А вот смогу.
Дед Ладно, пошёл я на свою лавку.
Баба Нет уж, голубчик. Ты целое утро на лавке провалялся, теперь моя очередь. (ложится на лавку)
Дед Ну и ладно. Мне и за столом не плохо. (усаживается) Ну, бабка, на старт, внимание, марш!
(застывают)
(появляются две девушки, грызут семечки. Мимо них гордо проходят два парня. Девушки смеются.)
1Д Ишь, зазнались. И не смотрят в нашу сторону.
2Д Давай позовём их!
1Д Давай. Эй, Фома, Ерёма!
Фома Чего надо?
2Д Идите к нам!
Ерёма Больно нужно!
1Д Ах, так? Ну, держитесь.
ОБЕ (вместе) Расцвела картошка в поле
Белыми кудрями.
А у наших-то ребят
Сопли пузырями! (смеются)
Фома Эй, вы чего?
Ерёма Мы вам сейчас за это!
(мальчишки бегут за девчонками, те с визгом от них бегают. Входит тётка Марфа)
Марфа А ну-как цыц, непутёвые! Ишь, раскричались. Спокою от вас никакого нет! Всё веселитесь. А работать кто будет? День на дворе, а они и в ус не дуют. Ну-ка кыш по домам!
Фома Хватит, тётка Марфа. Мы уже взрослые.
Марфа Взрослые? Щас как огрею палкой-будете знать, как старших не слушать!
(ребята убегают)
Марфа Что это, Матрёна-то, никак, и во двор ещё не выходила. Вон калитка заперта. Уж не случилось ли чего? Эй, Матрёна, Фёдор! Молчат… Надо посмотреть, в чём тут дело (заходит в избу). Батюшки мои! Фёдор! Матрёна! Да что ж это делается! Лежат, лежат оба. Караул! Спасите! Помогите!
(прибегают парни и девушки)
Ерёма Ты чего, тётка Марфа, кричишь?
Марфа Глядите, горе-то какое! Матрёна и Фёдор, кажись, померли!
ВСЕ Ой!
Марфа Лежат и молчат!
ВСЕ Ой!
Марфа Горе-то какое!
Фома Погоди выть, тётка Марфа. Не померли они. Вишь, глаза-то у них смотрят.
Марфа И то правда. Смотрят. Матрёна, подружка моя! Фёдор, голубчик! Что ж это с вами приключилось? Аль заболели? Аль столбняк на вас напал? Что ж делать-то теперь?
1Д А давайте мы их рассмешим-потешим. Может, тогда они очнутся?
2 Д Эй, мальчишки, ну-ка за дело!
Фома Подходи, честной народ!
Мы пришли к вам оба –
Фома да Ерёма.
Ерёма Низко поклонились – картузы свалились!
Фома Картузы надеваем и снова начинаем!
Ерёма Подходи, честной народ!
Мы пришли к вам оба –
Фома да Ерёма.
Фома Людей посмотреть, себя показать.
И небылицы вам рассказать!
Ерёма Подвинься!
Фома Сам подвинься!
Ерёма Нет, ты подвинься.
Фома Сам подвинься!
Ерёма Фома – телёнок, худой поросёнок!
Ножки трясутся, кишки волокутся.
Фома Ерёма вредный, голос медный,
Сам с кувшин – голова с аршин!
(дерутся, девчонки их разнимают)
1Д У каждого Федота своя работа.
2Д А Ерёме да Фоме друг друга переговорить охота.
Фома По поднебесью, братцы, медведь летит!
Ерёма Медведь летит – хвостом вертит!
Фома Свинья на ели гнездо свила.
Ерёма Гнездо свила – деток вывела.
Фома Милых деточек – поросяточек!
Ерёма По сучкам они висят, полететь на юг хотят!
Фома Ну, что? Очнулись?
Ерёма Нет, как были, так и есть.
Марфа (воет) О-о-ой! Беда-то какая! Матрёна-голубушка, Фёдор, милы-ый!
1Д Погоди выть, тётка Марфа! Нужно за доктором сбегать!
ВСЕ За доктором! За доктором!
Марфа Ну, так бегите скорее!
(девчонки убегают, приводят доктора)
Доктор Я – доктор Матвей,
Лечу больных людей.
Простуженных, хромых,
Вшивых и косых.
Кто здесь болен? Говорите.
2Д Вот, доктор, больные наши: Матрёна и муж её, Фёдор. Не шевелятся, молчат, только глазами так и зыркают.
Доктор Посмотрим, поглядим, микстурку дадим (осматривает больных)
Марфа Доктор, что с ними, говорите.
Доктор Для волненья нет причины, утверждаю точно тут.
Будут к завтрему здоровы, если только не помрут. (уходит)
1Д Батюшки, что ж нам теперь делать-то?
2Д Нельзя их тут одних оставлять. Вдруг и вправду помрут? Нужно, чтобы с ними кто-нибудь остался.
Фома Ну, я пошёл. Мне корову на луг завтра рано выгонять.
Ерёма А меня в лес за грибами мать послала.
1Д А у меня тесто поставлено, нужно пироги печь.
2Д А меня хоть озолотите, не останусь с ними! Боязно уж очень, бабоньки!
1Д Тётка Марфа, побудь с больными, а?
2Д Очень просим, тётка Марфа. Ну, пожалуйста!
Марфа Ну, ладно. Уговорили. Посижу тут. Только за труды…
Фома Проси, чего хочешь, тётка Марфа.
Марфа Ну, много не попрошу. Разве что вот. Платок Матрёнин. Он ей уже не понадобится, а мне в самый раз. Хотя и старый уже, поношенный.
Баба (вставая с лавки) Ишь, чего выдумала!
Все Ах!
Баба Деловая какая! У кого это платок поношенный? У кого поношенный?! Да его Фёдор три дня назад на ярмарке купил. Фёдор, подтверди!
Дед Старуха! Ну, старуха, тебе горшок мыть!
Муж с женой были такие ленивые, что и сказать нельзя: дверь с вечера в сенях не запирали на засов.
– Вечером запирай, а утром открывай – одна морока! – говаривали они.
Как-то раз сварила жена кашу, сдобрила маслом. Кашу съели, и говорит хозяйка:
– Я кашу варила, а тебе, мужик, горшок мыть!
– Полно глупости болтать, – отвечает муж, – мужское ли дело горшки мыть. Вымоешь сама.
– И не подумаю, – сказала жена.
– И я не стану, – супротивится мужик.
– А не станешь – так пусть горшок хоть век немытый стоит!
Простоял горшок немытый до вечера. Снова говорит мужик:
– Баба, а баба! Надо бы горшок-то вымыть.
Взвилась жена вихрем:
– Сказала – твоё дело, вот ты и мой!
– Ну вот что! Пусть будет не по-твоему, не по-моему. Уговоримся так: кто завтра первое слово скажет – тому и горшок мыть.
– Ладно, ложись спать – утро вечера мудренее.
Легли спать. Баба на лавке, мужик на печи.
Поутру ни тот, ни другой не встают, лежат каждый на своём месте, не шевелятся, молчат.
Соседи давно коров подоили, и пастух угнал стадо. Соседки толкуют меж собой:
– Чего это Маланья нынче припозднилась? Корову не выгоняла. Уж не приключилось ли чего у них? Надо бы проведать!
Покуда так судили-рядили, одна соседка шасть к ним. Стукнула в окошко раз, другой, никто не отзывается. Она на двор да в избу, благо дверь не заперта на засов.
Вошла и видит: хозяйка лежит на лавке.
– Чего лежишь-то?
А Маланья лежит, глазами по избе шарит, а не шевелится и ответу не подаёт…
Глянула соседка на печь, а там хозяин лежит, глаза открыты, а ни рукой, ни ногой не шевелит и молчит.
Всполошилась соседка:
– Да что это у вас тут деется?!
– Ой, тoшненько! Ой, люди добрые! Да что это творится-то тут!
И принялась рассказывать соседкам:
– Одна на лавке, а другой на печи лежат, зенками ворочают, а сами не шевелятся и голосу не подают!
Сбежались бабы в Маланьину избу. Глядят то на Маланью, то на хозяина:
– Что с вами? Может, за фершалом аль за попом послать?
Молчат хозяева, будто воды в рот набрали, глядят во все глаза, а не шевелятся и голосу не подают.
Поговорили, посудачили между собой соседки, да не век толочься в чужой избе, у каждой свои дела. Стали расходиться. А одна и промолвила:
– Бабоньки! Негоже их одних-то оставлять. Надо кому-нибудь побыть с ними, покараулить, пока десятский да фершал не придут. Видно, уж не жильцы они, бедные, на этом свете!
Проговорила так, а бабы все к двери да прочь из избы.
– Ой, у меня тесто из квашни уйдёт! – кричит одна.
– А у меня дети малые ещё не кормлены! – спохватилась другая.
– А меня хоть озолотите, не останусь одна с ними – боязно одной-то, бабоньки!
– Ну ладно: уж коли так, делать нечего, посижу с ними я, – проговорила кривая бобылка. – Люди они были хорошие, хоть и ленивые. Ступайте да поторопите десятского. А мне за то хоть вот Маланьин кафтанишко не пожалейте, бабы, отдать. Ей всё одно уже не нашивать…
– А ты не зарься на чужое добро! – вскричала Маланья и вскочила с лавки. – Не тобой справлено, не тебе и носить мой кафтан!
В ту же минуту муж тихонько ноги с печи спустил и говорит:
– Ну, Маланья, ты первая заговорила, тебе и горшок мыть!
Соседки остолбенели, а опомнившись, плюнули да и вон из избы.
Жили-были мужик да баба. Оба были такие ленивые... Так и норовят - дело на чужие плечи столкнуть, самим бы только не делать... И дверь-то в избу никогда на крюк не закладывали: утром-де вставай, да руки протягивай, да опять крюк скидывай... И так проживем. Вот раз баба и свари каши. А уж и каша сварилась! Румяна да рассыпчата, крупина от крупины так и отваливается. Вынула баба кашу из печи, на стол поставила, маслицем сдобрила. Съели кашу и ложки облизали... Глядь, а в горшке-то сбоку да на донышке приварилась каша, мыть горшок надобно. Вот баба и говорит:
- Ну, мужик, я свое дело сделала - кашу сварила, а горшок тебе мыть!
- Да полно тебе! Мужиково ли дело горшки мыть? И сама вымоешь.
- А и не подумаю!
- И я не стану.
- А не станешь - пусть так стоит!
Сказала баба, сунула горшок на шесток, а сама на лавку. Стоит горшок немытый.
- Баба, а баба! Надобно горшок-то вымыть!
- Сказано - твое дело, ты и мой!
- Ну вот что, баба! Уговор дороже денег: кто завтра первый встанет да перво слово скажет, тому и горшок мыть.
- Ладно, лезь на печь, там видно будет.
Улеглись. Мужик на печи, баба на лавке. Пришла темна ноченька, потом утро настало.
Утром-то никто и не встает. Ни тот, ни другой и не шелохнутся - не хотят горшка мыть.
Бабе надо коровушку поить, доить да в стадо гнать, а она с лавки-то и не подымается.
Соседки уже коровушек прогнали.
- Что это Маланьи-то не видать? Уж всё ли по-здорову?
- Да, бывает, позапозднилась. Обратно пойдем - не встретим ли... И обратно идут - нет Маланьи.
- Да нет уж! Видно, что приключилося!
Соседка и сунься в избу. Хвать! - и дверь не заложена. Неладно что-то. Вошла, огляделась:
- Маланья, матушка!
А баба-то лежит на лавке, во все глаза глядит, сама не шелохнется.
- Почто коровушку-то не прогоняла? Аи, нездоровилось? Молчит баба.
- Да что с тобой приключилось-то? Почто молчишь? Молчит баба, ни слова не говорит.
- Господи помилуй! Да где у тебя мужик-то?.. Василий, а Василий! Глянула на печь, а Василий там лежит, глаза открыты и не
ворохнётся.
- Что у тебя с женой-то? Ай, попритчилось?
Молчит мужик, что воды в рот набрал. Всполошилась соседка:
- Пойти сказать бабам! - Побежала по деревне: - Ой, бабоньки! Неладно ведь у Маланьи с Василием: лежат пластом - одна на лавке, другой на печи. Глазоньками глядят, а словечушка не молвят. Уж не порча ли напущена?
Прибежали бабы, причитают около них:
- Матушки! Да что это с вами подеялось-то? Маланьюшка! Васильюшка! Да почто молчите-то?
Молчат оба, что убитые.
- Да бегите, бабы, за попом! Дело-то совсем неладно выходит. Сбегали. Пришел поп.
- Вот, батюшка, лежат оба - не шелохнутся; глазоньки открыты, а словечушка не молвят. Уж не попорчены ли?
Поп бороду расправил - да к печке:
- Василий, раб божий! Что приключилось-то? Молчит мужик.
Поп - к лавке:
- Раба божия! Что с мужем-то? Молчит баба.
Соседки поговорили, поговорили да и вон из избы. Дело не стоит: кому печку топить, кому ребят кормить, у кого цыплята, у кого поросята. Поп и говорит:
- Ну, православные, уж так-то оставить их боязно, посидите кто-нибудь.
Той некогда, другой некогда.
- Да вот,- говорят,- бабка-то Степанида пусть посидит, у нее не ребята плачут - одна живет.
А бабка Степанида поклонилась и говорит:
- Да нет, батюшка: даром никто работать не станет! А положи жалованье, так посижу.
- Да какое же тебе жалованье положить? - спрашивает поп, да и повел глазами-то по избе. А у двери висит на стенке рваная Маланьина кацавейка, вата клоками болтается.- Да вот,- говорит поп,- возьми кацавейку-то. Плоха, плоха, а все годится хоть ноги прикрыть.
Только это он проговорил, а баба-то, как ошпарена, скок с лавки, середь избы стала, руки в боки.
- Это что же такое? - говорит.- Мое-то добро отдавать? Сама еще поношу да из своих рученек кому хочу, тому отдам.
Ошалели все. А мужик-то этак тихонько ноги с печи опустил, склонился да и говорит:
- Ну вот, баба, ты перво слово молвила - тебе и горшок мыть.
Ах, до чего же у бабы, что из русской народной сказки «Горшок», каша знатная получилась: рассыпчатая, вкусная, в русской печи напаренная… Маслицем кашу не испортишь: маслица не пожалела баба. Да вот только одна проблема: горшок после съеденной каши помыть некому. Ни баба, ни мужик вычищать его не хотят. Лень-матушка одолела. Кто же всё-таки помыл пресловутый горшок? Пока секрет. Прочтёте сказку – и сами всё узнаете.
«Горшок»
Русская народная сказка
Жили-были мужик да баба. Оба были такие ленивые… Так и норовят дело на чужие плечи столкнуть, самим бы только не делать… И дверь-то в избу никогда на крюк не закладывали: утром-де вставай да руки протягивай, да опять крюк скидывай… И так проживем.
Вот раз баба и свари каши. А уж и каша сварилась! Румяна да рассыпчата, крупина от крупины так и отваливается. Вынула баба кашу из печи, на стол поставила, маслицем сдобрила. Съели кашу и ложки облизали… Глядь, а в горшке-то сбоку да на донышке приварилась каша, мыть горшок надобно. Вот баба и говорит:
Ну, мужик, я свое дело сделала - кашу сварила, а горшок тебе мыть!
- Да полно тебе! Мужиково ли дело горшки мыть! И сама вымоешь.
- А и не подумаю!
- И я не стану.
- А не станешь - пусть так стоит!
Сказала баба, сунула горшок на шесток, а сама на лавку. Стоит горшок немытый.
Баба, а баба! Надобно горшок-то вымыть!
- Сказано - твое дело, ты и мой!
- Ну вот что, баба! Уговор дороже денег: кто завтра первый встанет да перво слово скажет, тому и горшок мыть.
- Ладно, лезь на печь, там видно будет.
Улеглись. Мужик на печи, баба на лавке. Пришла темна ноченька, потом утро настало.
Утром-то никто и не встает. Ни тот, ни другой и не шелохнутся - не хотят горшка мыть.
Бабе надо коровушку поить, доить да в стадо гнать, а она с лавки-то и не подымается.
Соседки уже коровушек прогнали.
Что это Маланьи-то не видать? Уж все ли поздорову?
- Да, бывает, позапозднилась. Обратно пойдем - не встретим ли…
И обратно идут - нет Маланьи.
Да нет уж! Видно, что приключилося!
Соседка и сунься в избу. Хвать! - и дверь не заложена. Неладно что-то. Вошла, огляделась.
Маланья, матушка!
А баба-то лежит на лавке, во все глаза глядит, сама не шелохнется.
Почто коровушку-то не прогоняла? Ай нездоровилось? Молчит баба.
- Да что с тобой приключилось-то? Почто молчишь? Молчит баба, ни слова не говорит.
- Господи помилуй! Да где у тебя мужик-то?.. Василий, а Василий!
Глянула на печь, а Василий там лежит, глаза открыты - и не ворохнется.
Что у тебя с женой-то? Ай попритчилось?
Молчит мужик, что воды в рот набрал. Всполошилась соседка:
Пойти сказать бабам!
Побежала по деревне:
Ой, бабоньки! Неладно ведь у Маланьи с Василием: лежат - пластом - одна на лавке, другой на печи. Глазоньками глядят, а словечушка не молвят. Уж не порча ли напущена?
Прибежали бабы, причитают около них:
Матушки! Да что это с вами подеялось-то?.. Маланьюшка! Васильюшка! Да почто молчите-то?
Молчат оба что убитые.
Да бегите, бабы, за попом! Дело-то совсем неладно выходит.
Сбегали. Пришел поп.
Вот, батюшка, лежат оба - не шелохнутся; глазоньки открыты, а словечушка не молвят. Уж не попорчены ли?
Поп бороду расправил - да к печке:
- Василий, раб божий! Что приключилось-то?
Молчит мужик.
Поп - к лавке:
Раба божия! Что с мужем-то?
Молчит баба.
Соседки поговорили, поговорили - да и вон из избы. Дело не стоит: кому печку топить, кому ребят кормить, у кого цыплята, у кого поросята.
Поп и говорит:
Ну, православные, уж так-то оставить их боязно, посидите кто-нибудь.
Той некогда, другой некогда.
Да вот,- говорит,- бабка-то Степанида пусть посидит, у нее не ребята плачут - одна живет.
А бабка Степанида поклонилась и говорит:
Да нет, батюшка, даром никто работать не станет! А положи жалованье, так посижу.
- Да какое же тебе жалованье положить? - спрашивает поп да повел глазами-то по избе. А у двери висит на стенке рваная Маланьина кацавейка, вата клоками болтается. - Да вот,- говорит поп,- возьми кацавейку-то. Плоха, плоха, а все годится хоть ноги прикрыть.
Только это он проговорил, а баба-то, как ошпарена, скок с лавки, середь избы стала, руки в боки.
Это что же такое? - говорит. - Мое-то добро отдавать? Сама еще поношу да из своих рученек кому хочу, тому отдам!
Ошалели все. А мужик-то этак тихонько ноги с печи спустил, склонился да и говорит:
Ну вот, баба, ты перво слово молвила - тебе и горшок мыть.
Вопросы к русской народной сказке «Горшок»
Какими были мужик да баба: работящими или ленивыми?
Кто сварил рассыпчатую кашу?
Почему баба не захотела мыть горшок?
Почему мужик не помог бабе помыть горшок?
По какой причине всполошились соседки?
Почему баба играла с соседками в молчанку?
Почему Василий молчуном заделался?
Кто в конечном итоге помыл горшок?
Знакомо ли тебе слово «лень»?
Какие люди тебе больше нравятся: ленивые или трудолюбивые?