П. Клушанцев КОСМИЧЕСКАЯ РАКЕТА Что такое космическая ракета? Как она устроена? Как летит? Почему в космосе путешествуют именно на ракетах?Казалось бы, все это давно и хорошо нам известно. Но давайте на всякий случай проверим себя. Повторим азбуку.Наша планета Земля

Прелюдия: ракета Давно задуманная немцами ракетная атака на Англию наконец была осуществлена. Целью стал Лондон. Германская ракета представляла собой впечатляющее техническое достижение… Ее максимальная скорость составляла около четырех тысяч миль в час, и время ее

ТАЙНЫ МОРСКИХ КАТАСТРОФ Идея использования «лучей смерти» заинтересовала военных многих стран. Более того, отдельные специалисты утверждали, что данный вид оружия уже существует и был применен на практике - для уничтожения военных кораблей.11 сентября 1905 года,

Ракета как самолет Не только выбор цели, удачные или неудачные решения конструктивных проблем самих космических аппаратов определяют возможности и перспективы космической техники. Не меньшее значение будет иметь и экономическая сторона дела: а во сколько то или иное

АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ НОСИТЕЛЬ «СО-ТО» На основе «Ха-го» в 1940 году был выпущен бронированный «носитель» для 37-мм противотанковой пушки «94». Ходовую часть изменили для увеличения длины опорной поверхности: на каждый борт добавили один задний опорный каток с полуэллиптической

Ракета со «спецбоеприпасом» Пусковая установка РПК-1 «Вихрь» Первым ПЛРК, созданным для надводных кораблей под руководством Н.П. Мазурова, стал комплекс РПК-1 «Вихрь», принятый на вооружение в 1968 году. Головным разработчиком был НИИ-1 ГКОТ (с 1966 г. – МИТ), помимо которого в

Александр Песляк, обозреватель РИА Новости.

Тяжелый носитель Н1 называли Царь-ракетой - за размеры (высота -110 метров, стартовый вес - около 2500 тонн), поставленные в ходе работы над ним цели - укрепление обороноспособности, продвижение народно-хозяйственных и научных программ, пилотируемые межпланетные перелеты. Но, подобно кремлевским тезкам - Царь-пушке и Царь-колоколу - это изделие ни разу не сработало.

Премьера 21 февраля 1969 года оборвалась на высоте 14 км: пожар вызвал срабатывание системы отключения двигателей. Громада рухнула в степь. Еще трижды тысячи тонн металла, топлива, тонких трубок и мощных креплений пытались оторваться от Земли. С болью смотрел Главный конструктор Борис Дорофеев и сотни его коллег, как исполины в течение десятков секунд преодолевали земное притяжение - и разбивались.

Задумывалась сверхракета еще в конце 1950-х годов в королевском ОКБ-1. Среди вариантов - использование конструкторского задела от запустившей первые спутники знаменитой Р-7, создание ядерной двигательной установки для другого ракетного комплекса. Наконец, после раскачки в 1962 году экспертная комиссия (а затем и властные инстанции) избрали компоновку с вертикальной конструкцией, способную вывести на околоземную орбиту до 75 тонн полезной нагрузки (к Луне - 23 тонны, к Марсу - 15 тонн). Тогда удалось разработать и внедрить массу уникальных технологий - новые методы сварки, бортовую вычислительную машину, систему аварийного спасения космонавтов, решетчатые крылья…

Королев привлекал внимание маршалов и Хрущева к возможности запустить одной ракетой целую эскадру спутников-разведчиков и истребителей, ударить по любой точке земной поверхности прямо из космоса - а сам серьезно готовил марсианский проект еще в 1962 году (но вынужден был переориентировать Н1 на лунную программу уже год спустя).

Отставание СССР от США в космосе к концу 1960-х годов было уже очевидным. Просто перечислить факторы, приведшие к этому - еще не анализ. Но совокупность была гремучей. Уход из жизни в 1966 г. С.П.Королева, сложное положение нового Главного конструктора Василия Мишина, непоследовательность власти, военных в развитии программы и целей Н1. А ведь президент Академии наук Мстислав Келдыш трижды предлагал вновь - как и Королев в самом начале - сориентировать программу на полет к Марсу, а не на Луну. Перегрузка промышленности и бюджета, параллельно развивавшиеся программы («Союз», станция «Алмаз»). Соперничество и личные отношения Главных конструкторов (известен разрыв Королева с двигателистом Валентином Глушко из-за подхода к программе Н1), возвышение Владимира Челомея (и альтернативной программы облета Луны благодаря ракете «Протон»), в том числе и благодаря «семье» (сын Хрущева работал заместителем Челомея). Отдельного разговора заслуживают нестыковки, хроническое запаздывание со сроками в жесткой цепочке кооперации: пяти министерствам серьезно досталось за отставание от графика в начале 1967 года.

Ошибочным или нет было резкое прекращение работ по Н1? Мнения разнятся. Одни считают, что решение это лишило страну возможности запускать тяжелые (межпланетные) корабли, миллиардные затраты (по оценкам, от 4 до 6 млрд рублей) ушли в никуда - обернулись крышами для гаражей и детскими площадками в городе Ленинске. А создание нового тяжелого носителя «Энергия» фактически с нуля потребовало еще 13 лет труда и 14,5 млрд рублей. Главное же - коллективы десятков НИИ, КБ, заводов «утратили эмоциональный заряд энтузиазма и чувство преданности идеям освоения космоса, которые являются одними из определяющих при достижении, на первый взгляд, совершенно недосягаемых фантастических целей», как отметили авторы книги о полувековой истории РКК «Энергия».

Другие полагают, что дело не столько в крутом решении академика Валентина Глушко. Некоторые ветераны космонавтики полагают, что у государства изначально не было четкой позиции, подобной стратегической ставке Кеннеди на лунную высадку. Шараханья хрущевского руководства и невнятность брежневского в отношении задач, эффективных стратегий космонавтики подтверждаются документально. Один из создателей «Царь-ракеты» Сергей Крюков отмечал: «Комплекс Н1, отнявший столько средств, сил и лет, погиб не столько из-за технических трудностей, а потому, что стал разменной монетой в игре политических и личных амбиций».

Среди участников проекта есть мнение, что неактивную позицию занимали сами руководители отрасли и ведущих предприятий (даже включая самого С.П. Королева), которые не могли последовательно отстоять целеполагание и этапность освоения ближнего и дальнего космоса. Ветеран отрасли Вячеслав Галяев считает, что определяющими причинами неуспеха, кроме отсутствия внимания со стороны государства, было также неумение работать со сложными объектами, добиваясь утверждения критериев надежности и качества; наконец, неготовность науки к реализации такой программы, как Н1.

Двигателист Виктор Хаспеков одну из причин технологической драмы Н1 видит в слишком долгих дебатах вокруг размерности двигателя - а в результате при пониженной тяге (150 тонн - при готовности Глушко дать 600 тонн и более) оказалась низкой и суммарная надежность всего комплекса. «На недоведенность, сырость движков у нас как бы закрывали глаза, потому что гонка с Америкой шла вовсю. В зачет при выборочных испытаниях шли 120 секунд работы при научно обоснованном запасе в 160 секунд, шло и меньшее количество включений». Подшипники превращались в квадратные, в насосах находили шайбы и иные предметы. А контроль был выборочным, как в авиации: брали «на пробу» один двигатель - и по нему судили обо всей партии изделий.

Однако самарцы считают иначе: «Высокая надежность двигателей была подтверждена большой положительной статистикой, полученной в процессе стендовой отработки - 221 испытанием 76 двигателей в широком диапазоне (существенно превышающем требования ТЗ) изменения внешних и внутренних факторов.

Надежность многократного запуска была подтверждена на 24 экземплярах двигателей с кратностью повторений запусков до 10 на одном двигателе» («Аэрокосмическое обозрение», 2006, №3). Роковые НК-33 успешно довели до многоразового применения - но было поздно. А за ними и через 30 лет охотились американцы, японцы.

Довелось слышать и более жесткий анализ: валить вину на недоведенность двигателей было выгодно тем, кто сам не соблюдал критериев надежности и установленных норм.

Каковы же уроки создания уже двух тяжелых носителей - Н1 и «Энергии», ставших ненужными без обеспеченной целевой нагрузки? Волюнтаризм, шапкозакидательство, расчет на авось, засилье бюрократии, внутриотраслевая «феодальная» система, отсутствие четких долговременных программ и определенных общегосударственных приоритетов, борьба амбиций, техническая и технологическая отсталость - вот список части причин, которые мешали советской космонавтике на равных с американцами бороться за Луну. Востребованность носителя - вот оселок для проверки.

Ныне об отечественном космическом ракетостроении говорится мало, это в частности, отражено и в Федеральной космической программе на 2006-2015 гг.: лишь в середине емкого текста одиноко разместился абзац, что наши носители - наиболее надежные в мире. Но большинство их работает на токсичных компонентах топлива. Другой недостаток - в том, что стоимость выведения спутника на орбиту уже поднялась до сравнимой с зарубежными конкурентами.

Что же в «тяжелых» планах Роскосмоса и конструкторской мысли? Только в планах на 2026-2040 гг. - создание носителя сверхтяжелого класса и завершение строительства на дальневосточном космодроме инфраструктуры для осуществления полетов на Луну и ее освоения. Готовность же марсонавтов и их корабля неизбежно будет увязываться с эффективностью текущих программ, наработкой сопутствующих, международным сотрудничеством и неизбежно - с устранением последствий финансового кризиса.

В разработке у американцев находятся проекты тяжелых носителей. НАСА планирует иметь ракету «Арес-5» (высота -116м, стартовый вес - 3 700 т, полезная нагрузка - более 180 т на низкую околоземную орбиту, более 70 т на переходную к Луне орбиту). Нынешняя общеевропейская 700-тонная «Ариан-5» выводит, соответственно, 6 т и 9,5 т полезной нагрузки.

Запуски носителя Н1

Хотя на отдельных стендовых испытаниях двигатели показали себя достаточно надёжными, большинство возникавших проблем с носителем было вызвано вибрацией, гидродинамическим ударом (при выключении двигателей), разворачивающим моментом и другими неучтёнными эффектами, вызванными одновременной работой такого большого количества двигателей и большой размерностью носителя, что было невозможно выявить до полётов ввиду того, что в целях экономии средств не были созданы дорогостоящие наземные стенды для динамических и огневых тестов всего носителя или первой ступени в сборке.

Все запуски носителя Н1 производились с площадки № 110 (с двумя стартовыми столами) космодрома Байконур .

Первый пуск носителя Н1 (изделие 3Л) с беспилотным кораблем «Зонд-М (7К-Л1С, 11Ф92) » в качестве полезной нагрузки 21 февраля 1969 года закончился аварийно. В результате пожара в хвостовом отсеке (двигатель № 2) и нарушения в работе системы контроля двигателей, эта система на 68,7 с выдала ложную команду на выключение всех двигателей, за которым последовал подрыв носителя на высоте 12,2 км.

Второй пуск носителя Н1 (изделие 5Л) с беспилотным кораблем «Зонд-М (7К-Л1С, 11Ф92)» и макетом лунного посадочного корабля (Т2К-ЛК, 11Ф94) комплекса Л3 был проведён 3 июля 1969 года и также закончился аварийно из-за ненормальной работы двигателя № 8 блока А и выключения всех двигателей на 23 с полета, после чего носитель упал на место старта. В результате крупнейшего в истории ракетостроения взрыва один стартовый стол был полностью разрушен, а второй - серьёзно повреждён. По заключению аварийной комиссии под председательством В. П. Мишина причиной аварии было разрушение насоса окислителя двигателя. На анализ результатов испытаний, дополнительные расчёты, исследования и экспериментальные работы и восстановление стартовых столов ушло два года.

Третий запуск носителя Н1 (изделие 6Л) с макетом беспилотного лунного орбитального корабля (7К-ЛОК, 11Ф93) и макетом лунного посадочного корабля (Т2К-ЛК, 11Ф94) комплекса Л3 был проведён 27 июня 1971 года . Все 30 двигателей блока А вышли на режим предварительной и главной ступеней тяги в соответствии со штатной циклограммой и нормально функционировали, однако в результате нерасчетного разворачивающего момента при манёвре увода от стартового стола уже со старта ракета набрала крен и продолжала неуправляемый полет, не обеспечивавший выведение на орбиту. Поскольку ради гарантий сохранности стартового компплекса команда аварийного выключения двигателей была заблокирована до 50 с, их выключение системой контроля и подрыв потерявшего головную часть и начавшего разрушаться носителя произведены на 51 с и высоте 1 км. Для обеспечения управления ракетой по крену менее чем за год были созданы боковые рулевые двигатели, работающие на окислительном генераторном газе и горючем, отбираемых от основных двигателей.

Ссылки

Дополнительные ссылки

• Советские программы лунных пилотируемых полетов и запуски Н1
• Советские программы лунных пилотируемых полетов и судьба Н1
• История советских программ лунных пилотируемых полетов и Н1
• «Царь-ракета. Прерванный полет». Документальный фильм. Телестудия Роскосмоса

Советская и российская ракетно-космическая техника

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Н1 (ракета-носитель)" в других словарях:

Ракета-носитель "Протон" - 16 июля 1965 года состоялся первый пуск ракеты УР 500 в двухступенчатом варианте с научной космической станцией Протон 1 весом в 12 тонн, наименование которой впоследствии закрепилось и за ракетой носителем. Задание на проектирование носителя… … Энциклопедия ньюсмейкеров

Ракета-носитель - Союз с пилотируемым космическим кораблем (СССР). РАКЕТА НОСИТЕЛЬ, многоступенчатая ракета для выведения в космос искусственного спутника Земли, космических кораблей, автоматических межпланетных станций и другого полезного груза. До 90% массы… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Ракета-носитель тяжелого класса "Ангара-А5" - принадлежит к новому семейству ракет носителей модульного типа Ангара, которое включает в себя носители от легкого до тяжелого классов. Головным разработчиком и производителем космического ракетного комплекса Ангара является ФГУП Государственный … Энциклопедия ньюсмейкеров

Ракета-носитель «Н-1»: история катастроф

Место Королева на посту руководителя ОКБ-1 (с 1966 года - Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения, ЦКБЭМ) занял Василий Мишин. К сожалению, этот замечательный конструктор не обладал тем упорством, которое позволяло Королеву реализовывать свои устремления. Многие до сих пор полагают, что именно преждевременная смерть Королева и «мягкотелость» Мишина стали основной причиной краха проекта ракеты «Н-1» и, как следствие, советской лунной программы. Это наивное заблуждение.

Потому что чудес не бывает: еще на стадии проектирования в конструкции ракеты «Н-1» появилось несколько ошибочных решений, которые и привели к катастрофе.

Но обо всем по порядку.

В феврале 1966 года на Байконуре завершилось строительство стартового комплекса (площадка № 110), но ему еще долго предстояло ждать своей ракеты.

Первая «Н-1» появилась на космодроме только 7 мая 1968 года. Там же, на Байконуре, прошли динамические испытания, технологические отработки процесса сборки, примерки носителя на стартовом комплексе. Для этого послужили два экземпляра ракеты «Н-1», известные под обозначениями «1Л» и «2Л». Им не суждено было взлететь, да и не для полетов они создавались.

В конечном варианте ракета «Н-1» («11А52») имела следующие характеристики. Габариты: общая длина (с космическим аппаратом) - 105,3 метра, максимальный диаметр по корпусу - 17 метров, стартовая масса - 2750–2820 тонн, стартовая тяга - 4590 тонн.

«Н-1» была выполнена с поперечным делением ступеней. 1-я ступень (блок «А») имела 30 однокамерных основных ЖРД «НК-15», 6 из которых размещались по центру, 24 - по периферии, и 6 рулевых сопел управления по крену. РН могла совершать полет при двух отключенных парах противоположно расположенных периферийных ЖРД блока «А». 2-я ступень (блок «Б») имела 8 однокамерных основных ЖРД «НК-15В» с высотными соплами и 4 рулевых сопла управления по крену. РН могла совершать полет с одной от ключенной парой ЖРД блока «Б». 3-я ступень (блок «В») имела 4 однокамерных основных ЖРД «НК-19» и 4 рулевых сопла управления по крену и могла совершать полет при одном отключенном ЖРД.

Все двигатели были разработаны в Куйбышевском авиационном КБ (ныне - Самарское НПО «Труд») под руководством Главного конструктора Николая Кузнецова. В качестве горючего использовался керосин, в качестве окислителя - жидкий кислород.

Ракета-носитель оснащалась системой координации од новременной работы двигателей «КОРД», которая в случае необходимости отключала неисправные двигатели.

Стартовый комплекс состоял из двух пусковых установок с 145-метровыми башнями обслуживания, через которые производилась заправка РН, ее термостатирование и электропитание.

Через эти башни экипаж должен был садиться в корабль. После окончания заправки РН и посадки экипажа башня обслуживания отводилась в сторону, и ракета оставалась на стартовом столе, удерживаемая за днище 48 пневмомеханическими замками.

Вокруг каждой пусковой установки размещались четыре молниеотвода (дивертора) высотой 180 метров. Для отвода газов при запуске двигателей первой ступени были сделаны три бетонных канала. Всего на площадке № 110 построили более 90 сооружений.

Кроме того, на площадке № 112 возвели монтажно-испытательный корпус ракеты-носителя, куда РН прибывала по железной дороге в разобранном состоянии и монтировалась в горизонтальном положении.

Космический корабль проходил предполетные проверки и монтировался с другими блоками «ЛРК» в монтажно-испытательном корпусе космических объектов на площадке № 2Б. После этого он закрывался обтекателем и по железной дороге отправлялся на заправочную станцию на площадку № 112А, где производилась заправка его двигателей. Затем заправленный «ЛРК» перевозился к ракете и монтировался на третьей ступени РН, после чего весь комплекс вывозился на стартовую позицию.

Первое летно-конструкторское испытание ракеты «Н-1», проходившей под обозначением «ЗЛ», состоялось 21 февраля 1969 года. В составе лунного ракетного комплекса во время первого пуска вместо «ЛОК» и «ЛК» был установлен автоматический корабль «7К-Л1С» («11Ф92»), внешне напоминающий «7К-Л1», но оснащенный многими системами корабля «Л-3» и мощной фотоаппаратурой. Ведущим конструктором изделия «11Ф92» был Владимир Бугров. В случае успешного запуска, корабль «7Л-Л1С» должен был выйти на орбиту Луны, произвести ее качественную фотосъемку и доставить пленки на Землю.

Борис Черток в своих мемуарах описывает момент старта так:

«В 12 часов 18 минут 07 секунд ракета вздрогнула и начала подъем. Рев проникал в подземелье через многометровую толщу бетона. На первых секундах полета последовал доклад телеметристов о выключении двух двигателей из тридцати.

Наблюдатели, которым невзирая на строгий режим безопасности удалось следить за полетом с поверхности, рассказывали, что факел казался непривычно жестким, «не трепыхался», а по длине раза в три-четыре превосходил протяженность корпуса ракеты.

Через десяток секунд грохот двигателей удалился. В зале стало совсем тихо. Началась вторая минута полета И вдруг - факел погас…

Это была 69-я секунда полета. Горящая ракета удалялась без факела двигателей. Под небольшим углом к горизонту она еще двигалась вверх, потом наклонилась и, оставляя дымный шлейф, не разваливаясь, начала падать.

Не страх и не досаду, а некую сложную смесь сильнейшей внутренней боли и чувства абсолютной беспомощности испытываешь, наблюдая за приближающейся к земле аварийной ракетой. На ваших глазах погибает творение которым за несколько лет вы соединились настолько, что иногда казалось - в этом неодушевленном «изделии» есть душа. Даже теперь мне кажется, что в каждой погибшей ракете должна была быть душа, собранная из чувств и переживаний сотен создателей этого «изделия».

Первая летная упала по трассе полета в 52 километрах от стартовой позиции.

Далекая вспышка подтвердила: все кончено!..»

Последующее расследование показало, что с 3-й по 10-ю секунды полета система контроля параметров работы двигателей «КОРД» ошибочно отключила 12-й и 24-й двигатели блока «А», но ракета-носитель продолжила полет с двумя отключенными двигателями. На 66-й секунде из-за сильной вибрации оборвался трубопровод окислителя одного из двигателей.

В кислородной среде начался пожар. Ракета могла бы продолжить полет, но на 70-й секунде полета, когда ракета достигла высоты 14 километров, система «КОРД» отключила сразу все двигатели блока «А», и «Н-1» упала в степь.

По результатам анализа причин аварии было принято решение ввести фреоновую систему пожаротушения с форсункойраспылителем над каждым двигателем.

Второе испытание «Н-1» («5Л») с автоматическим кораблем «11Ф92» и макетом «ЛК» («11Ф94») состоялось 3 июля 1969 года. Это был первый ночной старт «Н-1».

В 23.18 ракета оторвалась от стартового стола, но, когда поднялась немного выше молниеотводов (через 0,4 секунды после прохождения команды «контакт подъема»), взорвался восьмой двигатель блока «А». При взрыве была повреждена кабельная сеть и соседние двигатели, возник пожар.

Подъем резко замедлился, ракета начала наклоняться и на 18-й секунде полета упала на стартовый стол. От взрыва разрушился стартовый комплекс и все шесть подземных этажей стартового сооружения. Один из молниеотводов упал, свернувшись спиралью. 145-метровая башня обслуживания сдвинулась с рельсов.

Система аварийного спасения сработала надежно, и спускаемый аппарат автоматического корабля «11Ф92» приземлился в двух километрах от стартовой позиции.

Космонавт Анатолий Воронов вспоминает, что в тот раз при подготовке к запуску присутствовали космонавты. Они поднимались на самый верх 105-метровой ракеты, осматривали и изучали лунный ракетный комплекс. Поздно вечером они наблюдали за стартом из гостиницы космонавтов: «Вдруг вспыхнуло, мы успели сбежать вниз, и в это время ударной волной выбило все стекла. После падения ракета взорвалась прямо на стартовой площадке…»

Причиной взрыва явилось попадание постороннего предмета в кислородный насос двигателя № 8 за 0,25 секунды до подъема. Это повлекло взрыв насоса, а затем и самого двигателя. После установки фильтров такое не должно было повториться. На доработку и испытания двигателей КБ Кузнецова потребовалось почти два года Двух катастроф «Н-1» по вине низкой надежности первой ступени было вполне достаточно, чтобы заговорить о необходимости изменений в процессе подготовки ракеты к старту. Конструкторам ЦКБЭМ пришлось признать, что стратегия отработки надежности выбрана неправильно.

Большая ракетно-космическая система должна выполнять свою основную задачу с первой же попытки. Для этого все, что только можно испытать, должно быть испытано на Земле, до первого целевого полета. Сама система должна строиться на основе многоразовости действия и больших запасов по ресурсу.

Однако создавать полномасштабный стенд для отработки первой ступени было уже поздно. Поэтому ограничились введением дополнительных устройств безопасности.

Третий пуск «Н-1» («6Л») был осуществлен с уцелевшего стартового комплекса 27 июня 1971 года. В качестве полезной нагрузки был установлен лунный ракетный комплекс с Макетами «ЛОК» и «ЛК». В 2.15 РН оторвалась от стартового стола и начала подъем. На этот раз в программе полета был предусмотрен маневр увода носителя от стартового комплекса.

После его выполнения из-за возникновения неучтенных газодинамических моментов в донной части ракета стала поворачиваться по крену с постоянным нарастанием вращающего момента. Через 4,5 секунды угол поворота составил 14° через 48 секунд - около 200° и продолжал увеличиваться.

От больших перегрузок при вращении на 49-й секунде полета начал разрушаться блок «Б» и от комплекса оторвался головной блок вместе с третьей ступенью, которые упали в семи километрах от стартового комплекса. 1-я и 2-я ступени продолжили полет. На 51-й секунде «КОРД» отключила все двигатели блока «А», ракета упала в двадцати километрах и взорвалась, образовав воронку 15-метровой глубины.

Борис Черток описывал ситуацию с катастрофой «6Л» так: «…Огневые струи 30 двигателей складывались в общий огневой факел так, что вокруг продольной оси ракеты создавался непредвиденный теоретиками и никакими расчетами возмущающий крутящий момент. Органы управления были не в силах справиться с этим возмущением, и ракета № 6Л потеряла устойчивость». И далее: «Истинный возмущающий момент удалось определить моделированием с помощью электронных машин. При этом в качестве исходных данных закладывались не расчеты газодинамиков, а данные телеметрических измерений, реально полученные в полете».

В результате было показано, что «фактический возмущающий момент в несколько раз превышает максимально возможный управляющий момент, который развивали по крену управляющие сопла при их предельном отклонении».

По итогам работы комиссии, расследовавшей причину аварии, было принято решение вместо шести рулевых сопел установить четыре рулевых двигателя тягой по 6 тонн на первой и второй ступенях.

Последнее испытание ракеты-носителя «Н-1» («7Л») со штатным «ЛОК» и «ЛК», выполненным в беспилотном варианте, было проведено 23 ноября 1972 года. Старт состоялся в 9.11. На 90-й секунде полета в соответствии с программой за 3 секунды до отделения 1-й ступени двигатели начали переходить на режим конечной тяги. Были отключены шесть центральных ЖРД, отработавшие расчетное время. Скорость подъема резко снизилась. От этого возник непредвиденный гидравлический удар, в результате чего ЖРД № 4 вошел в резонанс, от которого разрушились топливные трубопроводы, и начался пожар. Ракета взорвалась на 107-й секунде.

Невзирая на то, что ни одной ракете «Н-1» так и не удалось выполнить программу запуска, конструкторы продолжали работу над ней. Следующий, пятый, старт был запланирован на август 1974 года, но не состоялся. В мае 1974 года советская лунная программа была закрыта, а все работы над «Н-1» прекращены. Две готовые к пускам ракеты «8Л» и «9Л» были уничтожены.

От «Н-1» удалось сохранить только 150 двигателей типа «НК», изготовленных для различных ступеней ракеты. Николай Кузнецов, несмотря на распоряжение правительства, законсервировал их и хранил долгие годы. Как показало время, делал он это не зря. В 90-е годы они были приобретены американцами и использовались на ракетах «Атлас-2АР» («Atlas-2AR»)…

Ракеты-гиганты создавались с одной-единственной целью — скачкообразно опередить космические достижения конкурирующей сверхдержавы

Александр Грек

Два гиганта-конкурента

Сборка второй ступени Н-1

Панорама стартовых позиций Н-1

Один из немногих рисунков УР-700

«Сатурн-5» на стартовой позиции

В горизонтальном виде «Сатурн-5» можно было увидеть только в Музее космической техники

«Протон» — прототип лунной ракеты УР-700

Так мог бы стартовать «Вулкан»

Первые советские спутники настолько потрясли США, что впервые заставили американцев задаться вопросом, а действительно ли они являются лидерами мирового прогресса. Уязвленным считало себя не только американское правительство, но и простое население страны. Нужна была национальная программа, которая позволила бы одним скачком восстановить статус-кво. Адекватным ответом могла бы стать только разработка сверхтяжелой ракеты-носителя, позволившей бы обеспечить пилотируемые полеты на Луну и Марс. И в августе 1958 года Управление перспективных исследований МО США приняло решение о финансировании разработки самой мощной из всех существовавших ракетносителей на Земле «Сатурн». Вернее, предусматривалось создание целого семейства «Сатурнов», но конечной целью был «Сатурн5» — трехступенчатый носитель для лунной экспедиции.

У кого тяжелее?

В отличие от аналогичных советских программ разработка «Сатурна» с самого начала не была покрыта тайной. Мало того, программа была объявлена общенациональной, и внести вклад в ее успешное осуществление Джон Кеннеди призвал каждого американца. Также открыто был назван и главный конструктор самой мощной в мире ракеты-носителя — Вернер фон Браун. Создатель баллистической ракеты для массового уничтожения англичан во Второй мировой войне получил шанс реабилитироваться.

Ввиду открытости американских работ разработка «Сатурна» не была секретом и для советских ракетчиков. В том же 1958 году появилось постановление Совета министров СССР о разработке отечественной тяжелой ракеты — наш совершенно секретный ответ американцам. Однако если фон Браун предложил для первой ступени своей ракеты использовать жидкостный реактивный двигатель на хорошо освоенных компонентах кислород — керосин, а на последующих новую пару кислород — водород, то первоначальный советский проект предусматривал помимо кислородно-водородного двигателя первой ступени фантастический ядерный реактивный двигатель на второй. В качестве рабочего тела предполагалось использовать аммиак или его смесь со спиртом, все это нагревалось в ядерном реакторе до температуры в 3000 градусов. Струи раскаленных газов вылетали бы через четыре сопла.

Оценить реальность создания ядерного двигателя у советских ракетостроителей не было возможности, тема была сверхсекретной. До инженеров только доходили слухи о каких-то разработках в курчатовском институте, о попытках Туполева установить реактор на самолете и успехах в создании первых атомных лодок. Только к 1961-му было принято единственно осуществимое решение — строить тяжелую ракету на жидкостных реактивных двигателях. Еще год прошел в спорах, кому строить ракету. Победил Королев. К середине 1962-го у СССР был готов только проект тяжелой королевской ракеты-носителя Н-1. А в США уже как год шли полным ходом летные испытания первого этапа — двухступенчатой ракеты-носителя «Сатурн-1». Уже на этом этапе гонка нами была проиграна!

Кооператив

Программа «Сатурн» до сих пор является классическим примером организации работ над гигантским проектом: прозрачный бюджет, соблюдение сроков и, самое главное, успешная кооперация гигантских корпораций-конкурентов. Первую ступень изготавливал Boeing, вторую — Nord American Rockwell, третью — McDonnell Douglas, приборный отсек — IBM, двигатели — Rocketdyne, и т. д. В СССР же именно на лунном носителе главные конструкторы окончательно переругались между собой. В итоге главный конструктор самых лучших в мире ракетных двигателей первой ступени Валентин Глушко отказался делать двигатели для королевской ракеты Н-1 и, вместе с другим конструктором ракет Владимиром Челомеем, начал самостоятельную разработку сверхмощного носителя.

Королев же при проектировании Н-1 совершил, пожалуй, все ошибки, которые можно было совершить. Начнем с того, что конструкторы просчитались с массой полезного груза, которая при стартовой массе Н1 в 2200 т составляла 75 т. Как выяснилось гораздо позже, такая нагрузка не позволяла высадить на Луну людей. («Сатурн-5» изначально проектировался под 150 т полезной нагрузки.) Отсутствие мощных двигателей вынудило только на первой ступени установить тридцать ЖРД разработки Николая Кузнецова, до этого строившего самолетные двигатели, из-за чего Н-1, по словам Глушко, «напоминала не ракету, а склад двигателей».

Шагом назад был и отказ от хорошо отработанной на знаменитой Р-7 пакетной схемы и от несущих баков. Баки снова стали подвесными, как на «Фау-2», — они воспринимали только гидростатическое давление топлива, а динамическим нагрузкам противостоял внешний корпус. Гигантские баки и блоки ракеты оказались столь велики, что на заводах-изготовителях планировалось производство только транспортабельных блоков. Сварку баков, сборку блоков и монтаж ракеты планировалось осуществлять в огромном корпусе на Байконуре, что сильно удорожало стоимость носителя.

Двигатели второй и третьей ступеней на «Сатурне-5» работали на кислороде и водороде — гораздо более эффективных компонентах, чем пара кислород — керосин, которая применялась на всех ступенях Н-1. В итоге даже модифицированная Н-1 при стартовой массе в 2820 т выводила на низкую орбиту всего 90 т полезной нагрузки, тогда как «Сатурн-5» при стартовой массе в 2913 т выводил 140 т!

Скептики применения жидкого водорода пугали конструкторов следующими доводами: что при температуре в -2530С все металлы становятся хрупкими и что даже школьникам известно — смесь водорода и кислорода представляет собой гремучий газ и мельчайшая утечка при заправке приведет к гигантскому объемному взрыву. Такие доводы, действительно, годились разве что для школьников, но никак не для настоящих профессионалов.

Три раза отмерь, раз пусти

Надежность была основным требованием при реализации программы «Сатурн». Было принято решение о тщательной наземной отработке почти всех модулей, в полете предполагалось испытывать только то, что невозможно было опробовать на Земле. Это было обусловлено очень высокими затратами на летные испытания. Каждый серийный двигатель штатно проходил огневые предполетные испытания три раза: два раза — до поставки и третий — в составе соответствующей ракетной ступени. По сути, все двигатели «Сатурна» были многоразовыми. Советские же ракетные двигатели были рассчитаны только на один пуск, то есть были одноразовыми, и испытывались только выборочные экземпляры из партии. Заместитель генерального конструктора Леонид Воскресенский о советской методике высказался конкретно: «Если мы будем игнорировать американский опыт и продолжать строить ракеты в надежде «авось полетит не с первого, так со второго раза», то нам всем — труба». Интуиция будущего академика не подвела. К 1965 году американцы имели полностью отработанные на Земле многоразовые двигатели для всех ступеней и перешли к их серийному выпуску. Для надежности носителя это имело первостепенное значение. К осени 1967 года американцы объявили о начале полетов. По оценке заместителя Королева Бориса Чертока, отставание советской программы на тот момент уже составляло более двух лет. Было очевидно, что шансов выиграть лунную гонку у СССР нет. Однако ни у одного из руководителей советской ракетной программы не хватило мужества доложить об этом правительству: Н-1 продолжала сжирать гигантские финансовые и материальные ресурсы.

Везунчик и неудачник

Программа «Сатурн» предусматривала создание последовательно трех разных носителей. Двухступенчатая ракета «Сатурн-1» (первая ступень на керосине, вторая — на водороде), летные испытания которой начались еще в 1961 году, предназначалась для отработки макетов корабля «Аполлон». «Сатурн-1B», в пять раз легче «Сатурна-5», стал базовым кораблем для пилотируемых полетов «Аполлонов». Оба этих корабля послужили прототипами для окончательной модификации — трехступенчатого лунного носителя «Сатурна-5».

Ракета собиралась в вертикальном состоянии прямо в Космическом центре на мысе Канаверал. Для этого был построен огромный небоскреб высотой 160 м. Транспортировка собранной ракеты на пусковой стол также производилась в вертикальном состоянии специальным гусеничным транспортером. На первой ступени «Сатурна5» было установлено пять двигателей F-1, каждый тягой в 695 т, работавших на кислороде и керосине. Кислородно-водородные двигатели J-2, тягой по 92104 т каждый, стояли на второй и третьей ступенях (пять и один двигатель соответственно). Заметим, что ни кислородно-керосиновые двигатели на тягу свыше 600 т, ни мощные кислородно-водородные двигатели на тот момент в СССР даже не разрабатывались. Впервые «Сатурн-5» был запущен 9 ноября 1967 года, а в июле 1969 года «Сатурн-5» доставил на Луну первую экспедицию. Всего было произведено несколько десятков пусков «Сатурнов» разных модификаций, и ни один пуск не закончился катастрофой.

Совсем по‑иному сложилась судьба Н-1. Решено было не делать никаких промежуточных вариантов, а пускать сразу полноразмерную ракету. Первый пуск Н-1 состоялся 21 февраля 1969 года. Ракета продержалась в воздухе 69 секунд и упала в 50 км от старта — подвели двигатели первой ступени и система управления ими. 3 июня состоялся пуск второй Н-1. Еще до отрыва от стартового стола взорвался один из двигателей, остальные двигатели подняли ракету на 200 м, после чего носитель рухнул на землю, полностью уничтожив стартовые сооружения. Вторая стартовая площадка, в 3 км от разрушенной, уцелела, но пускать третью ракету не решились: взрыв двигателя — не такая авария, которую можно исправить за месяц. Да и сама гонка потеряла смысл: в июле американцы уже высадились на Луну. Однако в 1971—1972 годах были предприняты еще две безуспешные попытки запуска Н-1. Ракеты погибали еще на стадии работы первой ступени. Только после этого было принято окончательное решение о прекращении работ по Н-1. Следующий, 1973 год стал кризисным для мирной космонавтики как в СССР, так и в США. У нас он наступил из-за полного провала лунной программы. Американцы, отправив семь экспедиций к Луне, столкнулись с другой проблемой — ну слетали, и что дальше? Итог был один для обеих сторон: работы по сверхтяжелым носителям были свернуты.

Ракета из блоков

Могли мы хотя бы теоретически опередить американцев в лунной гонке? Все специалисты сходятся во мнении: с королевским носителем однозначно нет. Не был готов не только носитель, на момент прекращения программы был полностью отработан только лунный скафандр («ПМ» напишет о нем в ближайшем номере)!

Однако существовал другой вариант. Практически одновременно с Королевым свой проект лунного корабля и ракеты-носителя предложил Владимир Челомей, возглавлявший реутовское ОКБ-52. В отличие от Н-1 проект челомеевской сверхтяжелой ракеты-носителя не был утопическим. За основу лунного носителя УР-700 Владимир Челомей планировал взять уже находящуюся в эксплуатации трехступенчатую УР-500К, родоначальницу современного семейства «Протонов». УР-500 имела необычную компоновку первой ступени. Основу составлял центральный блок-бак окислителя. На него навешивались шесть блоков, каждый из которых состоял из бака с горючим и двигателя первой ступени. Преимущество такой компоновки состояло в небольшой длине собранной ступени. Важным преимуществом УР-500 было и то, что все блоки конструировались с учетом габаритов железнодорожных вагонов и платформ, а также ширины железнодорожных путей и размеров тоннелей, мостов и развязок. Ракета строилась на базовых заводах, а на Байконуре происходила только относительно простая сборка из готовых блоков.

Ни один из существующих двигателей для такой мощной ракеты не подходил. Тут-то и пригодился двигатель РД-253, разрабатываемый Глушко для Н-1 и отвергнутый Королевым. Все ступени УР-500 работали на высококипящих токсичных компонентах топлива (окислитель — тетраксид азота, горючее — несимметричный диметилгидразин). Подобное топливо было необходимым требованием военных: УР-500 создавалась не столько под мирные грузы, сколько под военную нагрузку — от сверхмощных боеголовок до боевых ракетопланов.

Лунный носитель УР-700, позволяющий вывести на орбиту полезный груз массой 140 т, представлял собой уже готовую УР-500, к которой добавлялась новая первая ступень — девять блоков, с одним двигателем РД-270 в каждом. Этот уникальный двигатель тягой в 630 т (более чем в четыре раза мощнее, чем двигатели первой ступени Н-1) специально для УР-700 разрабатывал Валентин Глушко. Собственно, это единственный сложный элемент, который требовалось разработать для нового носителя. Все остальные компоненты имели унифицированные размеры с УР-500, что позволяло производить их на существующей оснастке. Сомневаться в том, что Глушко создал бы такой двигатель, оснований не было: после прекращения работ над УР-700 он создал для «Энергии» самый мощный в мире ракетный двигатель РД170 тягой в 740 т! «Если бы лет десять-двенадцать назад приняли мой вариант, — говорил впоследствии Челомей, — мы бы имели носитель, не уступающий «Сатурну-5», но с тем преимуществом, что три верхние ступени всегда находятся в серийном производстве, независимо от лунной программы». Ему никто уже и не возражал.

Марсианские ракеты

Если советская лунная экспедиция с самого начала была невыполнимой авантюрой, то марсианская программа была вполне осуществима. Для пилотируемого полета к Красной планете потребовались бы супертяжелые ракеты, в два раза превышающие грузоподъемность лунных носителей. У СССР было целых два проекта, причем оба в высокой степени готовности.

Первый носитель для марсианской экспедиции предложил все тот же Челомей. Как нетрудно догадаться, второй, третьей и четвертой ступенями марсианской УР-900 должна была стать существующая УР-500 «Протон». На первой ступени планировалось установить вместо шести, как в УР-700, целых 15 двигателей, что позволило бы вывести на опорную околоземную орбиту массу до 240 т, достаточную для марсианского корабля.

Второй марсианский носитель был предложен спустя 20 лет после УР-900. НПО «Энергия» разработало проект сверхтяжелой ракеты-носителя «Вулкан», способной выводить на низкие орбиты 200 т полезного груза. «Вулкан» базировался на уже летавшей ракете «Энергия», у которой вместо четырех боковых блоков первой ступени (в каждом — по двигателю РД-170) планировалось установить восемь несколько увеличенных по длине аналогичных блоков. Все основные модули и блоки для «Вулкана» были разработаны и производились серийно.

Мамонты

Сверхтяжелые ракеты могли существовать только для решения сверхзадач, таких как пилотируемые экспедиции на Луну или Марс. Для решения повседневных задач человечества они непригодны. Как и мамонты, эти ракеты вымерли. И сейчас даже при большом желании наладить производство «Сатурна-5», Н-1 или «Энергии» нереально: не сохранилось ни полной документации, ни сборочных заводов, ни специалистов. По иронии судьбы единственный носитель-гигант, который в случае экстренной необходимости можно реанимировать, — УР-700, так и оставшийся на бумаге. Практически все компоненты для него до сих пор выпускаются серийно на Заводе им. Хруничева.