Пожалуйста, помогите мне советом. Мне страшно жить. Единственное чего хочу, либо навсегда уехать куда нибудь, либо уйти в монастырь. Поскольку я верующая, то мысли о самоуйбийстве я стараюсь не допускать. Я живу с родителями. Отец у меня алкоголик. Время от времени пьет. Мать на этой почве невростеничка. Щас она занимается благотворительностью, у нее кошачий приют. Это единственная тема нашего общения. Почему то остальное ее выводит из себя. Я работаю, у меня инетерсная профессия, о которой мечтала. НО на работе непростая обстановка. Хотя начальство мной довольно, но есть люди которые пытались безуспешно и вероятно еще будут пытаться меня подсидеть. Личная жизнь у меня не задалась. Мне 25. Я семь лет встречаюсь с человеком, рациональным, практичным, я к нему привязана, но этот человек не тот, кого я хотела бы видеть с собой рядом. Друзей или людей с которыми можно делится нет. "Хорошо когда дома есть Дом, безДомность невыносима". Это про меня сказано. Я всегда чего то боялась. В детстве я боялась родителей и мне снились кошмары, в которых я от них убегала и пряталась. Меня долгое время не покидали фантазии и на яву, будто бы они инопланетяне или врачи, которые проводят надо мной эксперименты. Конечно сейчас я не боюсь родителей. Но я боюсь себя, боюсь оставаться наедине со своими мыслями. В подростковом возрасте я боялась общения, сверстников. По мере взросления я стала почти панически боятся смерти. Мое будущее мне видится очень тревожным, хотя раньше я была более оптимистично смотрела вперед. Меня не покидает практически навязчивое липкое ощущение, что я либо умру либо сойду с ума. Я думаю, что будут делать родители, оставят ли они меня или отдадут.. ну туда... даже боюсь писать. Что буду чувствовать я. Пойму ли я... И мне опять становиться так страшно..... И вообще жизнь кажется такой страшной... И некуда бежать.... А к кому бежать? Все мы беззащитны и никто ни от чего не застрахован. Я стала избегать общения с подругами, я же всего боюсь, я не хочу что бы они видели меня в таком состоянии. не встречаюсь с подругами, потому что боюсь что не смогу быть им интересной, поддержать разговора. В последнее время я стала просто испытывать приступы беспричинного страха, тогда начинает кружится голова, бешено стучать сердце и хочется убежать. Иногда мне ночью становится невыносимо страшно в квартире и хочется выбежать из дома. На улице же мне страшно от того что я не дома, и я испытываю страх но другого рода. Я знаю что у многих людей есть фобии и это нормально. Но не может же быть у одного человека сразу столько фобий? Страх сойти с ума на сегодня самый актуальный. Я не знаю как убедить себя что со мной все будет в порядке. Я не знаю в чем причина этих страхов, быть может вы сможете подсказать
Умирать было очень страшно. Ноги стали тяжелыми и холодными, тело повсюду ломило, а щеки налились красным и горели. Сердце глубоко и сухо тянуло где-то под ребрами, а голову будто бы накачивали и накачивали насосом изнутри. Каждый шаг, каждое движение, каждый вдох и выдох казались последними. Вернее, не так. Я был абсолютно уверен в том, что вот они - последние секунды жизни, что сейчас все закончится. Вдруг в голове что-то щелкнуло или булькнуло, или стукнуло, и в глазах потемнело.
Сорок минут ожидания, и врачи «Скорой» под руки вывели меня на улицу. Свежий воздух ударил в лицо. На долю секунды показалось, что стало легче, но лишь на долю секунды. Через миг обманчивое чувство пропало. Вся боль вернулась снова. Сердце, голова, руки, ноги. И животный, всепроникающий страх.
Каждый шаг - миллиметр. Смотрю на ноги и не понимаю, почему поднять ступню даже на высоту спичечного коробка от земли – титанический труд, очень напоминаю себе старого деда. С трудом поднимаю голову обратно. Тяжело вдохнуть полной грудью. Вы знаете, каково это, когда ты не можешь вдохнуть воздух даже на половину, даже на четверть от обычного вдоха?
Губы как-то сами сворачиваются в трубочку, жадно, очень жадно всасывая воздух мелкими-мелкими глотками, как из стакана холодную газировку. Еще минута, и над головой взвывает сирена реанимобиля. Врачи укладывают меня, и мы едем. Они - в больницу, а я - умирать.
Умирать было очень страшно.
По дороге в больницу я отправил только одну смску. Не маме, не папе, не сестре. Я написал своему доктору, у которого тогда лечился: «Вот так, Александр Геннадиевич, у меня 220 на 140, еду на «Скорой» в 31 ГКБ». Когда я умирал, я не думал о семье или о том, что останется после меня. Я пытался выжить и надеялся, что отправив смс своему доктору, получу от него совет, как спасти свою жизнь, и, ухватившись за него, выживу.
Я был абсолютно уверен в том, что вот они - последние секунды жизни
Лет через пять после того сердечного приступа я снова встретился со смертью.
Войдя в избу, не понимаю, снимать ботинки или нет. Хозяйка пытается дать тапки, но от них осталось одно только название. Пытаюсь натянуть на ноги полиэтиленовый пакет, но, плюнув, захожу в носках. Первое, что я чувствую - холод. Холодный картонный пол. Картонный? В голове не умещается эта мысль. Пол из картона.
В центре комнаты со шкафом, диваном и облезлыми обоями, на этом самом полу, стоит чумазая девочка Алиса и полными страха глазами глядит на меня - огромного толстого мужика с фотоаппаратом. Сразу в слезы. Конечно, меня все дети боятся. Даже потеребенькать пальцем по губам, издавая смешной звук «пруууу-пруу-пруу», - не работает. На пустой стене несколько календарей от разных предвыборных кампаний (когда еще человек получит что-то бесплатное?). На обоях карандашом схематично (палка-палка-огуречик) изображен детский рисунок, как из фильмов про счастливую семью: мама, папа, братик, сестричка и какой-то комочек или свернувшийся кулек.
Врач выездной паллиативной службы осматривает Матвейку.
Кулек - это Матвейка. В соседней комнате размером в шесть-семь квадратных метров на кровати, поверх матраса против мух, сооружен импровизированный балдахин из марли. Мухи то и дело садятся на него, но укрытие надежно защищает маленького мальчика, проводящего под ним всю свою жизнь.
Матвею восемь лет. Перечисление его диагнозов занимает полстраницы (ДЦП, двойная гемиплегия. Анартрия. Псевдобульбарный синдром. Симптоматическая эпилепсия с фокальными, вторично-генерализованными судорожными приступами и другое ), но заканчивается оно двумя холодными, как привкус железа во рту, словами: без ремиссии. То есть его состояние никогда не улучшалось и никогда не улучшится.
Он никогда не говорил, никогда не слышал и не видел, никогда не ходил, никогда не обнимал маму, никогда не держал в руках ложку, никогда не ел самостоятельно, никогда не ходил в настоящий туалет.
Его худые, словно спички, ноги скрючены и изогнуты, кисти его рук согнуты и не держатся прямо. С булькающим звуком Матвей вдыхает, его ребра, просвечивая через тонкую и бледную кожу, ходят энергично туда-сюда, туда-сюда, выпирая наружу.
Матвею восемь лет. Его состояние никогда не улучшалось и никогда не улучшится
Рядом с кроватью стоит инвалидная коляска и прибор для отсасывания мокроты. Матвейку осматривает доктор из выездной паллиативной службы, организованной на пожертвования при благотворительном центре «Радуга». Мама и сестра Алиса с волнением следят за движениями рук врача. Алиса еще не говорит, но в ее глазах виден страх, ей так страшно, что она, прижимаясь щекой, обхватывает руками мамину ногу, но все равно не может сдержать слез. Не только из-за меня, но и из-за смерти, рядом с которой ей приходится жить всю свою жизнь, из-за смерти, которой пропитано все вокруг в этом доме. А в глазах мамы уже не только страх, но еще и боль, которую она за эти годы научилась чувствовать вместе с сыном.
Никто ничего не может сделать. Только смерть. И смерть тут как тут. Ходит рядом, каждый день, но пока не забрала Матвейку.
Я знаю и помню, какой ужасный страх пронизывает тебя перед смертью, но я не могу представить себе, что за ужас - каждый день смотреть на боль своего сына, которую не способны излечить ни врачи, ни чудо, и может остановить только лишь смерть. И какой ужас этого ждать как избавления.
А как вам помогают? Что для вас сделала соцзащита, районные власти? - спрашиваю я у Матвейкиной мамы, улучив момент.
Власти обещали дать стекло, чтобы я смогла вставить окна, но только, если я сделаю ремонт и покрою пол. А покрывать мне его нечем. Ну вот, дали матрас для сына. Памперсы выдают.
На улице, в огромной, больше похожей на небольшой пруд луже с грязью, расположенной прямо под окном, тревожно закудахтали и закрякали соседские гуси. Рядом с домом стоит огромная белая ванна, резко выделяющаяся на фоне общего пейзажа. Ее привезли волонтеры, чтобы Матвейку можно было мыть в нормальных условиях. Но ванна оказалась слишком большой, и в дом не влезает.
А муж ваш где?
Он не муж мне, он сожитель. Но он хороший, вы не верьте никому, вам в администрации про него много плохого скажут, а он Матвейку любит как своего. Сейчас со старшим сыном они за картошкой поехали, у него лошадь своя есть, вот он и работает, а старший помогает. Но вы не верьте, что вам про него наговорят, он хороший, он помогает. А еще…
Помолчав, Матвейкина мама продолжает:
А еще они в соцзащите обещали написать на меня плохую характеристику в паллиативную службу. Чтобы вы перестали помогать… Очень они разозлились, что мы к вам за помощью обратились.
Импровизированный балдахин, сооруженный мамой Матвея.
Фото: Митя Алешковский для ТДПод ногами ластится плешивая кошка, за окном синее небо и солнце. День в меру прохладен, а деревенский воздух свеж и бодрит. Ехал бы я сейчас на лошади по полю, был бы совершенно счастлив и беззаботен. А в маленькой, со спертым воздухом комнате лежит Матвейка между жизнью и смертью. Вдох-выдох, вдох-выдох. Лежит Матвейка и ждет в муках своего часа.
В этой комнате невозможно находиться, невозможно сдерживать слезы - выхожу на улицу, даже не попрощавшись.
Умирать очень страшно. Еще страшнее находиться рядом с человеком, который умирает не прямо сейчас, а восемь лет подряд без перерыва. Очень страшно находиться рядом с матерью, у которой умирает сын. Какими рубцами должно быть покрыто ее сердце, какой броней должна быть покрыта ее душа, чтобы вытерпеть все это - картонный пол, полиэтилен на стеклах, сволочную соцзащиту, умирающего сына? Каждый день на протяжении восьми лет ее сын умирает у нее на глазах. Где ей взять сил на то, чтобы пережить и боль своего сына, и свою боль?
Рядом с холодильником на кухне висит листок, а на нем написана от руки молитва Оптинских старцев:
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано
Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь.
В Омской области проживают около двух миллионов человек. Из них в данный момент около 320 детей нуждаются в паллиативной помощи. Для таких детей государство оборудовало 20 койко-мест в двух паллиативных отделениях на всю область. Специализированного детского хосписа в Омской области не существует.
Его созданием занимается благотворительный центр «Радуга », организация, с 1997 года помогающая тяжело больным детям на территории Омской области. Важно отметить, центр «Радуга» занимается созданием детского паллиативного центра не в противовес государству, а вместе с государством. Все местные власти идут на встречу, помогают решать все возникающие проблемы. Денег, конечно, не дают, потому что их нет, но обещают на 100% решить вопросы с обезболиванием, помогают с оформлением земли и прочими бумажными вопросами. И, главное, - не мешают, что уже большая удача.
Здание, где будут находиться дети вместе с родителями, уже построено. Скоро оно будет выкуплено и переоборудовано под паллиативный центр. Оно находится рядом с лесом, недалеко от города. Каждая палата будет иметь собственный выход в сад, для детей будет все необходимое: обезболивание, аппараты ИВЛ, за ними будет наблюдать врачи, и им будут помогать круглосуточно.
Умирать очень страшно. И именно для того, чтобы последние дни жизни маленьких детей прошли достойно, чтобы умирающий ребенок мог до последнего вздоха, до последнего удара сердца оставаться человеком, чтобы родители этих детей могли оставаться родителями, могли быть со своими детьми, для этого нужен хоспис.
Матвей сквозь марлю, спасающую его от мух.
Фото: Митя Алешковский для ТДЧтобы проект стал реальностью, нужны огромные деньги. Больше 23 миллионов рублей. 10 миллионов из них уже собрали иностранные жертвователи в Германии. Почти восемь с половиной миллионов читатели нашего сайта. Это очень много, но денег все равно не хватает.
И я не могу спать, не могу есть, не могу жить, думая о том, что я сделал недостаточно, что помощи не хватило, что где-то в деревне, в 85 километрах от Омска, в доме с картонным полом, с полиэтиленовыми окнами, в комнате с облезлыми обоями, на старой кровати под балдахином из марли, спрятавшись от жирных и назойливых мух, вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох, умирает скрюченный Матвейка, а рядом с ним живут его испуганная мама и его испуганная сестра Алиса, их плешивая кошка, и муж, который не муж, а сожитель, но очень любит и помогает, а хосписа все нет и нет.
Но я точно знаю, что сотрудники «Радуги» помогут Матвейкиной маме покрыть пол досками, они уже звонили главе района, чтобы тот выделил машину, а значит, глава села выдаст стекла на окна. Знаю, что они выкупят здание под паллиативный центр, знаю, что они переоборудуют его, и знаю, что именно там Матвейка смог бы уйти без боли, рядом с семьей, в тишине и спокойствии.
Я сделаю все, чтобы так и произошло.
Спасибо, что дочитали до конца!
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячную подписку в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в наше пользу. Спасибо.
Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь
Мне жить осталось…. Ни к чему счета,
И счётчики, вертящие годами.
Достала до печёнки маета,
И парус боли, поднятый ветрами.
Взрослеют дети, но не дал мне Бог
Испить всю чашу на одном дыханье.
И кровь глотают, из...
https://www.сайт/poetry/1114480
Мне страшно за нерожденного сына
Ребенка (мальчик), начались угрозы, что он ребенка заберет. Жить с ним не собираюсь. Мне от него ничего не надо, ни фамилии, ни отчества, ни алиментов. Личных встреч, ... мне рожать, и я опасаюсь, что его действия станут более активными. Мне известно, что с момента его ухода, он неоднократно попадал в милицию из-за пьянства, а так же за избиение девушки, похожей на меня. Ситуация усугубляется тем, что мы живем в одном городе, и учимся в одном колледже. Скажите, как мне себя вести? Мне очень страшно ...
https://www.сайт/psychology/18389
Мне страшно
Только друзья и он не стал настаивать. Мы иногда перезванивались, болтали ни о чем, иногда он подвозил меня на машине до дома (редко). Он мне рассказывал об отношениях с девушкой с которой якобы расстался из за ее измены и он ее ударил за это. Он занимается боксом. Вообще то я... проучит. Я ничего не поняла, какие то не адекватные слова, но стало очень страшно ! Я очень испугалась, он знает где я живу и работаю, защитить меня не кому, живу одна . Я его очень боюсь, мне кажется он способен на все. Как...
https://www.сайт/psychology/19366
Мне страшно
Апатия. Я не узнаю себя! Что со мной происходит? Все проблемы представляются мне такими огромными и страшными - даже "хвост"-экзамен в универе - это трагедия вселенского масштаба, от которой мне тошно, хотя я никогда не думала так. Недавно поймала себя на мысли, что мне стало скучно жить, ничего не радует и все какое-то бессмысленное... Мои близкие...
https://www.сайт/psychology/19745
Мне страшно...
Однажды потеряв, боюсь я повторенья:
Душа опалена давно -
Погиб жених черной весной...
Любви нельзя забыть былые наслажденья,
Хотя прошло лет тридцать пять,
Я повернула взгляды вспять.
И, обновив воспоминаний впечатленья,
Сегодня, словно в...
https://www.сайт/poetry/14220
с таким отношением мне страшно за будущее
И ласкового. А подарить до этого клятвенно обещал электрогитару - и в последний момент подарил УТЮГ, считая что он мне нужнее!!!). Уже который год одно и то же, отношения стали совершенно тупыми, серыми и обычными, я вроде пыталась разнообразить, позвать куда-то сходить - ... увидеть, он вообще очень медленно понимает. Это просто невозможно, у меня такой жуткий стресс на этой почве... Мне страшно за своё будущее - с таким человеком его просто не будет. И до сих пор ненавижу себя за потраченные...
https://www.сайт/psychology/18422
Бегство во сне, во сне, очень часто. Мне страшно. Помогите
Сон. Частый Я бегу, на улице темно и мне страшно . Забегаю в подъезд. Квартиру открыла женщина Он забегает следом, мужчина Вопросы про деньги, но я ничего не понимаю А может и не пом, рахговор про прошлое Рядом что то...
Страх — врожденная, защитная эмоция человека, без чувства страха живые существа не смогли бы выживать.
Однако, часто люди обращаются к психологам за помощью, с вопросом: Почему мне очень страшно жить и что делать, чтобы не бояться
?
Как избавиться от страха
Почему мне очень страшно жить
Письмо на психологический сайт: «Мне очень страшно»
Здравствуйте. Вот моя проблема. Мне стало плохо как-то (предобморочное состояние, шум в ушах, сердце колотилось, в глазах темно, тошнота) Потом все прошло и я дальше себе жила. Но как-то меня затошнило и вдруг я вспомнила этот полуобморок. Я испугалась вдруг опять со мной такое случиться. Мне стало сильно страшно что меня может еще и вырвать, а дома то никого. У меня началась сильная паника. Я как будь-то не соображала. Боялась всё рвоты.
Выскочила на улицу и все как рукой смело. Вернулась домой и было ужасное состояние, как отчаяние, что это со мной произошло сейчас.
С этого момента я стала бояться вот чего: что мне станет очень страшно , у меня начнется паника, мне станет страшно при страшно, это никогда не кончится и я сойду с ума. Так вот, один мой товарищ, с которым я поделилась проблемой, сказал чтоб я побольше общалась с людьми, чтоб когда плохие мысли о страхе приходят, я начинала сразу с кем нибудь разговаривать. Но я восприняла это как то по своему, что если рядом не будет людей я не смогу отвлечься от страха и мне будет ужасно страшно и мне никто не поможет. С этих пор я перестала оставаться дома одна. Если оставалась даже на чуть, уже знала что я боюсь дома одна быть, и сразу сердце колотилось, и я кому то либо звонила чтоб прийти в гости. Как бы спасалась от страха.
Спустя какое-то время я научилась кое-как находиться одна вместе с плохими мыслями, но опять же при условии, что «если что, то я пойду туда-то, или туда-то». И все время как замкнутый круг, сначала я в напряжении, потом меня отпускает, потом я думаю, что все я точно бояться больше не буду. Но потом опять все сначала.
(Кстати паники с тех пор больше и не было, только страх что она придет). И я все равно все время избегаю дома быть одна. У меня рядом живут хорошие соседи, рядом дом моих родителей, в соседнем подъезде мои родственники. Сестра в доме недалеко. Я все время знаю об этом, это как бы мои спасатели. Я живу с мужем. Кстати, я еще ни разу не обращалась к их помощи. Так вот, я очень хочу научиться жить как раньше. Балдеть от того что я дома одна, раньше я обожала быть одна дома, одна ночевала и ничего не боялась (хоть и были у меня наподобие страхи про панику), но вот после разговора с этим товарищем, меня будь-то подменили.
Я хочу очень научиться находиться одна, без таких мыслей «что без людей я не могу, что мне будет страшно, что не смогу отвлечься от плохих мыслей». И хочу, находясь одна, не думать что если что я побегу к родственникам. Вот даже я себе говорю «Настя какая разница тебе, даже если дома кто то, у тебя все равно возникают пугающие мысли» (но вот просто я знаю, что если вдруг мне станет страшно , то мне помогут всегда).
Я понимаю что я сама себя загнала в эти рамки. хочу жить как раньше, пусть даже со страхами о панике, но только чтоб обходиться без людей. Ведь это каторга. Я всегда должна с кем-то находиться, или искать кого-то. Я устала впадать в ступор когда знаю, что мне придется какое-то время побыть одной, и уже в мыслях искать своих «Спасателей».
И мне ужасно страшно, что мне предстоит скоро ночевать одной, и родственников рядом не будет, и вот уже в мыслях я прокручиваю картинку, к кому я пойду если станет страшно. И вообще как я буду одна целую неделю. Все время мужу повторяю, что боюсь. И от этого у меня портится настроение. Такой страх длится три года. (И я все равно знаю, что пройдет какое-то время, и я буду смеяться над этим страхом, как сейчас смеюсь, что когда-то боялась на улицу одна выйти (страх страха).