Определение категории социальное взаимодействие. Социальное взаимодействие: классификация

внешняя актуализация (через слово, действие) внутреннего состояния человека, не ограниченная никакими условиями или обходящая и даже игнорирующая их. Скрытые и подчас не осознаваемые самим человеком внутренние процессы, состояния всегда ищут выход «наружу» и человек пытается использовать разные средства для их «вывода». Иногда самовыражение происходит бессознательно. Это примерно та модель поведения, когда говорят: «Что у умного на уме, то у глупого на языке». Человек самовыражается в танце, песне, живописи и других видах творческой деятельности. По продуктам его деятельности всегда можно многое сказать о состоянии его души и духа. Этот феномен используется в диагностических целях, особенно в психоанализе. Самовыражение детей есть метод раскрытия души, потенциальных возможностей личности. Для самовыражения создаются специальные условия полной свободы выбора действия. места и времени, средств и технологии выполнения. Без самовыражения в искусстве невозможно создание оригинального творческого продукта.

Отличное определение

Неполное определение ↓

САМОВЫРАЖЕНИЕ

понятие, обозначающее мало исследованное в отечественной психологии явление и механизм личности. В традициях гуманистической персонологии потребность в С. Ш.Бюлер считала основной врожденной потребностью личности, а самоактуализация – потребность, была введена А.Маслоу в число ведущих высших личностных потребностей. Особое место занимает более исследованная способность к самореализации, связанная, с одной стороны, с уверенностью в себе как собственно личностным качеством, с другой – со способностью презентации себя окружающим, со степенью владения социальными умениями, имиджелогией и способностью объективировать себя в жизни, профессии. В отечественной психологии понятие «С.» и суть этого сложного личностного механизма может быть раскрыта путем преодоления расширительного понимания теории отражения и трактовки сознания, чувств как механизмов отражения. Личность не только отражает внешний мир, но согласно С.Л.Рубинштейну, В.Н.Мясищеву и др. определенным образом относится к нему. Свое отношение она выражает не только в форме отдельных чувств, поступков, слов, тем более не только в виде мимики и жестов, но презентирует миру свое «Я», свою личность (а не свой имидж) с большей или меньшей степенью оригинальности, свободы и выразительности. Первоначально личность самовыражается в своих притязаниях, затем в способе их реализации. Согласно Д.Н.Узнадзе, личность объективирует себя – в деятельности, в общении, но объективируясь она самовыражается определенным способом, – более менее оригинальным, активным, креативным, всесторонним, уверенным и т. д.

Иногда у нас бывают моменты, когда мы не удовлетворены тем, как мы себя выражаем. Например, нам может не нравиться сам способ, которым мы это делаем или может не нравится, что мы недостаточно себя выражаем. Но так хочется выразить себя очень ярко, сильно и позитивно! Так, чтобы это было заметно и принесло пользу людям.

Когда мы что-то делаем, мы, обычно, анализируем: нравится мне это или нет, важно это для меня или нет…

В жизни каждого человека бывают трудности. В том числе и с самовыражением. Самовыражение – это очень важно для нас. Это очень важный аспект нашей жизни. Может быть самый важный! Мы родились для того, чтобы выразить себя определенным образом. И как это не парадоксально, именно с самовыражением мы испытываем трудности, практически, с самого начала появления на этот свет. Маленькому ребенку довольно сложно выразить себя – сложно донести до окружающих информацию о своих потребностях, например: мне слишком жарко или слишком холодно, я голоден, хочу пить и т. п. В такой ситуации часто плач был единственной возможной формой самовыражения. Даже самые хорошие и любящие родители едва ли могут на 100 % понимать чего хочет их ребенок в данный момент. Когда нас не понимали, мы плакали и кричали... Этот способ самовыражение может стать привычным для нас по жизни, и даже в зрелом возрасте мы можем продолжать кричать для того, чтобы нас услышали.

Для нас очень важно, чтобы нас принимали окружающие. Принимали, уважали и ценили. Ценили нашу индивидуальность. Уважали нас такими, какие мы есть. Принимали со всеми нашими индивидуальными особенностями. Но всегда есть разница между тем, что мы хотим и тем, что мы получаем . В идеале, мы стремимся найти группу людей, в которой нас ценят и получать там необходимое нам признание: в нужном количестве и тогда, когда нам это нужно. В книгах Майкла Ньютона «Путешествие души» и «Предназначение души» описываются как раз такие группы – группы любящих и поддерживающих друг друга живых существ, между которыми присутствует полное взаимопонимание, и нет никаких конфликтов. Эти группы существуют в Духовном мире . Важная деталь! Но то чувство, которое мы испытывали там – в Духовном мире, находясь в своей группе, мы стремимся испытать и здесь: когда рождаемся в материальном мире. Но стремление испытать превращается в испытание . Мы не всегда получаем то, чего хотим и вынуждены с этим что-то делать... И проблема не только в том, что нас, например не воспринимают… или не оказывают нам необходимого уважения. Есть еще одна, более важная проблема – что мы выражаем в процессе самовыражения? Выражаем ли мы СЕБЯ? Или какую часть себя мы выражаем? Мы можем выражать себя, но при этом не выражать свою СУЩНОСТЬ. Конечно, мы многогранные личности и можем выражать себя различными способами.

Наше сообщество – это сообщество людей с похожими энергиями, со сходными вибрациями. Мы можем выражать себя, ориентируясь исключительно или частично на вкусы и потребности окружающих. Не факт, что при этом мы выражаем именно себя. Мы можем оказаться в ситуации конфликта, если будем искренне выражать себя среди людей с другими вибрациями и сильно отличающейся энергией. Но когда мы выражаем свою СУЩНОСТЬ – мы, скорее всего, на верном пути. Потому, что именно в этом СУТЬ нашего воплощения. Не столько в поиске гармоничного окружения, сколько в выражении своей СУЩНОСТИ.

Еще одна, связанная с этим, тема: Если мы выражаем себя на уровне своей СУЩНОСТИ, то и воспринимать нас (окружающие) будут тоже на уровне СУЩНОСТИ. Средства и форма самовыражения, в таком случае, будут не так важны. Обмен будет происходить на глубоком, сущностном уровне, где все понятно без слов – как говорится . На этом уровне нет возможности спрятаться или лгать. На других уровнях такая возможность есть. Люди лгут для того, чтобы получить то, чего они хотят. И учатся этому очень рано. Ложь рождается, когда мы сталкиваемся с ожиданиями других. От нас ждут определенного ответа и, практически, провоцируют или заставляют даже соответствовать данным ожиданиям. Проблема с ложью, так же как и все остальные проблемы, решаются на уровне понимания Божественного единства всех живых существ. Любое сообщество людей, не осознающих данного единства, будет редактировать наше самовыражение, в соответствии со своими вкусами. А мы будем вынуждены творить такой образ себя, который будет уважаем. Творить, а не выражать свою сущность. За таким поведением стоит желание быть принятым и одобренным: Я буду таким, каким вы хотите меня видеть, для того, чтобы понравиться вам и быть одобренным вами. Большинство людей играет в эту игру. И даже животные (домашние, например) в нее играют. Звезды кино или музыки, скажем, часто выражают себя в соответствие с тем, как публика будет реагировать, принося свою истинную природу в жертву вкусам их аудитории. Люди искусства, которые верны себе (и их творчество) сильно отличаются от людей, которые занимаются попсой. Часто первые не получали признания при жизни. Практически никакого или должного признания. Но что-то вдохновляло их оставаться самими собой и выражать свою сущность. Интересно что?!

Это КОСМИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ! Она слаще одобрения окружающих – однозначно! Социальный паек для удовлетворения базовой потребности и пир Любви – сравните... Причина того, что мы сидим на пайке – это недоразвитость сознания. Да и с детства мы привыкли: если он меня уважает – значит я достоин уважения, если она обо мне заботится – значит я хороший, если – нет, то… лучше не вспоминать... Доброе слово и кошке приятно... Имитация или подражание – помогают нам получить его. Подражают тем, кто добился успеха. Подражают в одежде, в манере поведения, в манере говорить и т. д. Есть технология успеха. И есть обучающие программы, которые предложат вам освоить 7 – 8 навыков высокоуспешной личности. Понять их, обкатать и... Отточив эти навыки, мы выходим в лидеры. Потом, возможно, предложим что-то свое – 9-й навык. Это будет наше открытие. Таков путь людей способных делать хорошие конспекты и трудиться. Люди другого типа могут совершить креативный прорыв, минуя стадию имитации... Сразу в дамки. Но они могут и спиться – если не повезет – погрузиться в гедонизм. Важно учитывать свою индивидуальную психофизическую природу (ее слабые и сильные стороны) в процессе выражения или постижения своей СУЩНОСТИ. На этом пути нас может вдохновлять четверостишие Омар Хайяма:

Благородство и подлость, отвага и страх –

Все с рожденья заложено в наших телах.

Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже -

Мы такие, какими нас сделал Аллах.

Расслаблено и честно быть самим собой – очень важно. Это первый шаг. Духовный мистик Хари сказал однажды: «Мне бы больше хотелось, чтобы люди ненавидели меня за то, кем я являюсь, чем любили меня за то, кем я не являюсь».

Одним словом, мы проходим здесь через испытание. Мы прыгаем в мир, где нас не всегда признают за людей. Мы сталкиваемся с соблазном пойти на поводу у вкусов окружающих. Мы преодолеваем этот соблазн, рано или поздно. Мы становимся честными в выражении своей психофизической природы. Мы можем страдать без подходящей компании. Потом можем найти ее. Мы учимся. Нам помогает неосознанное желание осознать себя. Постичь себя и выразить во всей полноте. Гедонизм – противоположный путь – признак потерянности. С одной стороны – это попытка получить положенные нам удовольствия (только другим способом), с другой стороны – это способ достаточно быстро свести счеты с жизнью, которая лишена вкуса реальных наслаждений.

Взаимодействие с другими людьми в группе перестраивает наше сознание, рано или поздно, на лад. Тогда мы способны учитывать интересы других людей и получать удовлетворение от их удовлетворения. Такое возможно в семье или на работе. Поэтому так полезно в наши дни иметь семью и ходить на работу. Многие этим занимаются и прогрессируют, возвышают свое сознание, заботясь и помогая друг другу. Во взаимосвязи с другими людьми кроется возможность осознания единства всех живых существ. Духовного единства. Когда это происходит - нужные слова и необходимые темы приходят сами собой. Хотя, конечно, необходимо также уметь говорить.

Бог всегда помогает нам в наших попытках выразить себя без страха. Когда нет страха – мы способны Любить. Успех именно в этом. Он не имеет отношения к признанию большого количества окружающих нас людей, количеству фанов и т. п.

Говорят, что достигнув просветления, Кабир продолжал ткать одежду и продавать ее на базаре. У него появились ученики, среди них были короли, но Кабир работал на базаре... Он так объяснил это: Я работаю не ради денег, а для того, чтобы какой-нибудь Бог, пришедший на базар, мог купить мой товар. Я вложил в свой товар столько любви, столько благодарности...

По большому счету, самовыражение невозможно без Космической Любви.

Я вдохновился написать это после того, как послушал телемост с Робертом Кампаньелой (Hari) – www.harimedia.net.

Максим Кулижников,
Центр "РАВНОВЕСИЕ"

В 40-х годах психологи стали уделять большое внимание отражательной природе психического, рассматривать чувства и потребности на основе прин­ципа отражения. Однако осталась в тени другая сто­рона проблемы, а именно способность психики не только отражать, но и активно относиться (пережи­вать) к отражаемому, формировать это отношение, выражать свое «я», способность к самовыражению.

Если для раннего детства свойственно формиро­вание высших психических функций, способностей и т.д., то для юношеского периода характерно разви­тие социального мышления, самосознания, инициа­тивы и т. д. Вопрос о самовыражении (особенно у под­ростков и юношей) стоит очень остро, являясь прин­ципиальным не только для проявления своего «я» (что характеризует все возрасты), но и как одно из важных условий адекватного и гармоничного разви­тия личности. В этот период формируются такие важнейшие личностные качества, как направлен­ность, установки, умение правильно ориентироваться (в жизни, в общении и т.д.). Фактором, активно формирующим эти способности человека, является достаточно разнообразное общение (о чем уже гово­рилось выше), когда предъявляемые к развивающей­ся личности общественные требования служат от­правными моментами в формировании жизненной позиции, критериями правильности выбора, когда си­стема социальных «опор» постоянно находит внут­реннее одобрение личности.

Однако далеко не всегда развитие подростка, юно­ши осуществляется бесконфликтно, гармонично. Ча­сто желание «выделиться», показать, что «я лучше других», вызывает у старших раздражение, стрем­ление приостановить такую активность, «поставить на место», «осадить». Подобная практика общения отцов и детей, дедов и детей, к сожалению, является обычной. Такие отношения имеют место не только в семейном общении, но и на производстве (началь­ник - подчиненный).

Мы часто забываем, что дети не изолированы от проблем взрослых, что они слышат и видят больше, чем мы думаем, замечают недостатки и «проколы» взрослых, перенося их негативный опыт в практику своего - сначала детского, а затем все более и более «взрослеющего» - общения, в практику своих отно­шений. Здесь также имеет место соотношение «ро­лей», только не начальник - подчиненный, а лидер или «козел», очкастый или толстый и т.д. За этими внешне безобидными прозвищами скрывается целая драма (или трагедия) распределения социальных ролей.

Особенно остро такое соперничество проявляется у ребят, когда в группе выбор лидера и «козла отпу­щения» является первостепенным, когда решаются вопросы распределения ролей «адъютантов», «мужи­ков» и т.д. В соответствии с полученной, навязанной «ролью» подросток должен и действовать, «выра­жаться», подчиняться и т.д. Так, например, статус «отверженного» обществом человека может получить юноша (подросток), совершивший противоправный поступок, накладывающий на него пожизненное клеймо человека второго сорта. Такие «роли» вынуждают человека к отказу от собственной позиции в жизни, доводят до того, чтобы он «махнул на себя рукой», примирился с навязанной ему общественной функцией (преступника, передовика и т. д.). Некото­рые социальные взаимодействия имеют четкую тен­денцию к занижению собственного «я», его подавле­нию, искажению. При этом личность постепенно утра­чивает критерии адекватного самовыражения, ищет «окольные» пути для самореализации, потому что «прямые» уже «заняты другими» или осуждены.

Адекватная, правильная оценка себя (самооценка) не менее важна для определения личностью своего места в жизни, выбора жизненной позиции, чем активная реализация этой позиции. Отношение к себе помимо самооценки должно включать постоянную потребность в самопознании. Познание самого себя начинается с познания своих способностей, характе­ра, возможностей. Вместе с тем «я», оформляясь в устойчивый образ себя, в представление о своих воз­можностях, должно включать способность к внутрен­нему сомнению, способность к внутреннему диалогу с самим собой. Уверенный в себе человек, не сомне­ваясь в общем направлении своих принципиальных действий, может сомневаться в правильности отдель­ных поступков. Это выглядит не как проявление не­уверенности в себе, а лишь как желание еще раз убедиться в целесообразности выбранного способа действий.

Способность к внутреннему оппонированию свя­зана с диалогичностью сознания человека, определе­ние которой было дано М. М. Бахтиным 7 . Неразви­тый образ самого себя, неспособность к рефлексии, к адекватным оценкам не только своих отдельных действий и проявлений, но и своей личности в целом приводят человека в состояние «внутреннего тупика», когда ему «нечего сказать самому себе», когда он знает самого себя хуже, чем тех людей, с которыми непосредственно общается. Отсутствие самопознания, самооценки приводит к тому, что человек подчиняет­ся власти своих первых порывов, непроверенных мне­ний или, напротив, фиксированных (раз и навсегда) установок, не умеет дифференцировать себя от дру­гих, не знает свои слабости, достоинства и т.д.

Такая «псевдоскромность» нередко располагает к человеку, рождает у окружающих желание «ис­пользовать» его в своих целях (если уж он сам не хочет и не умеет «использовать» себя). При отсутст­вии образа своего «я» человеку навязывается любой другой образ, любая социальная функция, которые он присваивает за неимением своих. Напротив, внут­ренняя зрелость позволяет человеку не только адек­ватно видеть себя со стороны, не только создавать свой верный социальный образ, но и реально осуще­ствлять многообразные социальные роли, оставаясь самим собой.

Но занимаемые человеком социальные позиции (роли) в обществе отнюдь не всегда свидетельствуют об аналогичной внутренней позиции. Социальная роль в таком случае включает функцию «затемне­ния» истинных намерений, желаний. Человек не вы­ражает свою сущность, а скрывает ее.

Потребность в самовыражении как причина актив­ности может быть очень различной: у одних она про­является в крайних формах (например, в самолюбии), у других - в неявных. Чем слабее выражена у че­ловека способность оппонировать своему внутреннему «я», чем меньше он оценивает самого себя, тем более значимым для него оказывается момент внешней выразительности (привлекательности). Адекватность самовыражения человека непосредственно воплоща­ется в его чувстве собственного достоинства, об от­сутствии которого в русском человеке с горечью писал Ф. Шаляпин.

Самовыражение (как и активность) имеет разные степени зрелости, разные этапы сформированности. Так, на более ранних этапах (когда образ внутрен­него «я» еще очень далек от своего построения) само­выражение, как правило, проявляется в формах «де­монстраций» (своего «я», «выступлений», «выпадов» и т.д.). Зрелой формой самовыражения становится тот этап, на котором проявление себя превращается в действительную потребность адекватного и сущ­ностного выражения своего «я». Человек начинает вырабатывать свою манеру поведения, ищет свой стиль речи и, главное, стремится выразить себя в жизни, в поступках, в делах. Поэтому образ, осозна­ние своего «я», в известном смысле предшествует во времени своего возникновения самовыражению

(т.е. потребность в самовыражении является потреб­ностью в выражении своего действительного, а не мнимого «я»). Пока образ внутреннею «я» не сфор­мирован, самовыражение находится на стадии чисто внешнего, показного «выражения» самого себя (когда показывать и демонстрировать еще нечего). Однако если для молодежи это является нормальным, то в дальнейшем такое «самовыражение» становится при­знаком «великовозрастного инфантилизма».

Поэтому, говоря об адекватности осуществления социальных ролей (в профессии, в общении, в об­щественной работе и т.д.) внутреннему «я-образу», нужно, прежде всего, учитывать сформированность этого образа у самой личности, ее желание совершен­ствовать его (вести диалог с самим собой). Неадекват­ность внешних ролей внутренним чаще всего являет­ся следствием несформированности «я-образа», не­способности оценить себя, выбрать тот способ само­выражения, который приносил бы удовлетворение человеку.

Естественно, источником активности становится только гармоничное соотношение выбранной соци­альной роли (статуса) своей внутренней позиции, своему «я», которое осуществляется на основе адек­ватной самооценки (самопознания способностей, воз­можностей). Принципиальным для такой социаль­но-психологической гармонии является соотнесение человеком своих возможностей, целей, задач с харак­тером жизни, с данным жизненным этапом (его спе­цификой, нетипичностью для жизни в целом). Тот способ, которым человек реализует себя как личность в деятельности, в общении, в решении жизненных за­дач, и есть самовыражение. Трудности самовыраже­ния начинаются с таких простых явлений, как за­стенчивость, неловкость в общении или, напротив, нарочитая грубость, являющаяся лишь внешней фор­мой, которая прикрывает неуверенность. Но эти проб­лемы и трудности касаются только самовыражения в общении, тогда как они существуют (или могут возникать) и в деятельности, и по отношению к жизни в целом. Человек не знает, как ему поступить, за что взяться, чем себя занять, как бы все время скользя по поверхности жизни. Его действия лишены логики и для окружающих, и для него самого. Когда он сталкивается с отпором, осуждением своих действий, которые не продуманы, не выношены, не выражают его подлинного «я», он внутренне теряется, переста­ет воспринимать и понимать окружающее, отгора­живается от мира.

Что же происходит в тех случаях, когда внешние или случайно найденные роли не соответствуют внут­реннему «я»? Проблема «человека не на своем месте» всегда стояла очень остро. Ведь он может оказаться не на своем месте (как правило, в профес­сиональном отношении) в силу различных случайно­стей, но последствия всегда закономерно ведут к сни­жению активности или раздвоению личности. Выда­вая себя не за того, кем он является на самом деле, человек предает свое «я», свою личность, возможно­сти открыто, прямо, непосредственно выразить себя, заявить о себе.

Самовыражение, связанное с образом своего «я», с самопознанием своих способностей, с соотнесением их со своими потребностями и т.д., отличается от самореализации в жизни, когда познание окончено и нужно строить всю совокупность своих внешних взаимодействий с миром (не только в ценностно-смысловом, но и в контрольно-действенном отноше­нии). Возможность полного, гармоничного совпаде­ния самовыражения и самореализации целиком за­висит как от сформированности «образа я» (с точки зрения целостности), так и от личностной готовно­сти организовать, обеспечить, создать и т.д. всю совокупность внешних условий самореализации. Эти два условия являются необходимой предпосыл­кой для того, чтобы самовыражение и самореали­зация адекватно (для личности) совмещались во всех аспектах (временном, ценностном, действенном и т. д.).

Потребность в самовыражении, возникая уже в детском возрасте (претерпевает изменения в подрост­ковом, а затем в юношеском и т.д.), нуждается не только в специальном рассмотрении, но и во внима­нии к ней окружающих (особенно на первых, ранних стадиях ее формирования). Являясь конкретной фор­мой активности, самовыражение (потребность в нем) может также переходить во внутренний, скрытый план в случае своей нереализованности (а вначале - в ответ на неприятие ее со стороны окружающих). Однако если вовремя нереализованная активность (в ее общем виде) способна к своему «возрождению» на новых этапах (в новом качестве), то подавленное, неосуществленное (и в соответствующей форме) само­выражение «уходит» во внутренний план необрати­мо. Превращаясь в тот или иной комплекс, нереали­зованное «я» претерпевает качественные изменения уже на самых ранних стадиях своего формирования. Это может быть и феномен «больного» самолюбия, и комплекс неполноценности (в сфере личной жизни), и неадекватность самооценки (пониженный уровень притязаний), и другие последствия.

Процесс формирования своего «я» (с точки зрения его целостности, разносторонности) пробуждает высо­кую потребность в самовыражении, в «апробации» своих жизненных сил и возможностей. Вначале эта потребность имеет неярко выраженные формы, неяс­ную цель (на уровне «непонятных, волнующих жела­ний» и т.д.), приобретая (вместе с жизненным опытом) черты все большей определенности. Форми­рование внутреннего «я» идет «параллельно» посто­янному внешнему испытанию себя («на прочность», «на выносливость», «на силу» и т.д.). Получая свое­образный «отклик», подтверждение адекватности своего способа действия, общения, человек становится более уверенным в себе. Однако самая большая слож­ность заключается в том, что не все эти «подтвер­ждения» одобрительны, позитивны.

Творчески реализующий себя человек сплошь и рядом наталкивается на неприятие, непонимание или даже осуждение. Самым главным в таком случае является выработка представления о своем собствен­ном способе действия и жизни и убежденность в не­обходимости его реализации при всех обстоятель­ствах. Между тем одни люди при этом склонны считать, что их не поняли, другие - что они сами не правы. В этих выводах огромную роль играют жиз­ненные чувства личности, ее своеобразные интерпре­таторы жизненных проявлений. Эти интерпретации не только трагичны или оптимистичны, как выше отмечалось: они выражают внутреннее несогласие человека (скажем, с неприятием его окружающими) или протест, здоровую амбицию доказать свою правоту, упорство. В других случаях люди эмоциональ­но соглашаются с оценками своих действий, своего способа жизни, но тем самым уступают внутренне, отказываясь от своей индивидуальности, от своего права на особенность жизни. Поэтому разрыв в этой цепи приводит к задержке развития, застойным явле­ниям, «закомплексованности» и т.д.

Однако забота об адекватном самовыражении ре­бенка не должна превращаться со стороны взрослых в систему разнообразных запретов, сводящих все про­явления ребенка к своему минимуму, она должна находить гибкие формы ненавязчивого руководства этим процессом. Нельзя не учитывать, что поведение детей (особенно подростков) принимает крайние фор­мы только как реакция на всевозможные запреты, на «вяжущую руки» опеку, как желание «сделать по-своему», «всем вопреки» (а впоследствии - «всем назло»). Считая таких детей эгоистами, себялюбцами, родители не хотят понять, что сами настраивают их против себя, лишают их самого необходимого для правильного развития - возможности своевременно и адекватно самовыразиться, самоутвердиться. Та­ким образом, формируемое отношение «я» личности к миру - это целостный способ ее самовыражения в жизни, с присущими ей (и только ей) особенно­стями этого самовыражения и объективации, само­реализации.

Д. Н. Узнадзе предложил интересную типологию способов самовыражения 8 . Он заметил, что один че­ловек выражает все, что на самом деле испытывает, причем выражает бурно, экспансивно, как бы «вы­плескивает» всего себя. Другой для своего внешнего выражения должен приложить волевое усилие (например, заставить себя позвонить кому-то по теле­фону), т.е. как бы преодолеть невидимую преграду, чтобы перейти из внутреннего мира во внешний (в то время как для первого типа личности никакой преграды не существует). Третий тип (названный им парадоксальным) ведет себя противоположным об­разом в одинаковых ситуациях и сходным - в раз­ных. Четвертый тип остается все время только во внутреннем мире, внешне только «приспосабливаясь» к ситуации, «учитывая» ее.

К. Леонгард описывает так называемую акцентуацию характера как определенные поведенческие и психологические «странности». Так, педантичность у женщины в домашнем быту, выражающая ее соб­ственное отношение к дому, может переходить в по­стоянные перепроверки (закрыты ли газовые краны, заперта ли дверь, выключен ли свет и т. д.), в не­обоснованные опасения и подозрения (себя и окру­жающих). Не имея внешне объективных причин для таких волнений, она начинает искать их, придумы­вать, постепенно убеждая себя в «реальности» суще­ствования той или иной «опасности».

К. Леонгард рассматривает случаи, когда одна из черт характера (наиболее ярко выраженная) начинает преобладать над остальными, приводя к неадекватным решениям жизненных ситуаций, их неверному восприятию и истолкованию.

При этом одна черта (доминирующая), достигая определенной степени, определенного предела, начи­нает сказываться на продуктивности (деятельности, активности) человека. «Постоянная неуверенность, постоянный последующий контроль могут достигнуть такой степени, при которой всякая работа продви­гается вперед черепашьим шагом. Предупредитель­ное взвешивание превращается в бесплодные раз­думья...» Демонстративный тип личности проявляет­ся в том, что люди «рисуют себя не такими, какими являются на самом деле, а такими, какими хотелось бы казаться» 9 . Они используют всякую возможность представить себя с наилучшей стороны. «Поскольку у таких людей явно выражена склонность избегать трудностей, они часто меняют не только место рабо­ты, но и профессию... тем больше насчитывается на работе срывов, внезапных отказов от работы, которая якобы слишком тяжела...» 10

Проявление своего «я», адекватное или неадекват­ное самовыражение сопровождаются особым чувст­вом самолюбия. Оно является таким же своеобраз­ным «камертоном» своего внутреннего «я» в плане соответствия (или несоответствия) внешнему миру, как совесть является «камертоном» и регулятором соответствия (или несоответствия) поступков челове­ка его убеждениям, ценностям, целям и т.д. Психо­логический эквивалент самолюбия начинается с утверждения ребенка: «Я сам» (которое уже содержит в единстве и активацию, и самостоятельность). Оно проявляется в тезисах взрослой личности: «Я знаю, что делаю», «Я имею право делать так, как считаю нужным». Социально-психологически это чувство «я» выступает как тип соотнесения себя с другими: «Я сам» (синоним «Я один»), «Я лучше других», «Я не хуже других», «Я всем докажу», «Я нужен другим» и т.д.

Тот или иной тип самолюбия выражает не только способ активизации личности, но и ее жизненную позицию, ее программу, идеал. В анкете, предложен­ной подросткам, были получены такие ответы: «Я покажу себя», «Я докажу, на что способен», «Хочу проверить себя на самом трудном», «Я хочу доказать себе», «Хочу быть нужным другим», «Хочу быть интересным». Таковы формулы, выражающие самолюбивую позицию подростков. Здесь нетрудно увидеть и ту жизненную линию, которой они могут придерживаться, и ее движущую силу, характерную для каждой личности. Тот, кто хочет «себя пока­зать» или что-то кому-то «доказать», исходно ориен­тирован на сравнение с другими, на успех. Тот, кто хочет проверить себя на самом трудном, закладывает в свою программу критерий трудности, а не крите­рий успеха и удач, он не ориентируется на сравне­ние с другими, на то, чтобы быть на виду, и т.д. Тот, кто хочет быть нужным, ориентируется на полез­ность другим людям, на общее дело и не выбирает в качестве критерия личные достижения.

Анализ биографических материалов и опроса по­казал, что подростки с ярко выраженным желанием «показать себя», «всем доказать» преимущественно выбирают престижные или модные профессии. Те, кто нацелен на проверку себя в трудностях, преимуще­ственно выбирают редкие профессии, связанные с риском, романтикой, трудными условиями, а неко­торые - научную работу. Выбор профессии подрост­ками, желающими быть нужными, полезными, пре­имущественно приходится на специальности врача, педагога; хотя этот выбор и не так однозначен, но эти подростки редко выбирают престижные про­фессии. Таким образом, самолюбие выступает как некоторое интегральное личностное образование, ко­торое одновременно выражает движущую силу «я», его активную сторону, но не замкнутую «в себе» и «для себя», как утверждается в идеалистических теориях личности, а как способ соотнесения личности с социальным миром, другими людьми.

Если Рубинштейн раскрыл личность как триедин­ство - того, что человек хочет, что он может и что есть,- то мы добавляем к этому еще один пара­метр - что человек должен. Это - отношение к необходимости, к требованиям общества, окружаю­щих. Как показало исследование, самолюбие пред­ставляет собой некоторое сложное соединение ини­циативы, желания и одновременно долга, необходи­мости, обязанности, ответственности. Если исходно активность, индивидуальность личности включены в систему необходимости, то ее самолюбие становится синонимом полезности обществу, другим людям, си­нонимом общественной необходимости своей лично­сти и основанными на этом достоинстве и ответ­ственности.

Если активность «я» развивается путем противо­поставления себя другим, общественной необходи­мости, то движущей силой становится гипертрофи­рованное самолюбие - эгоизм, себялюбие, честолю­бие. Этому сопутствуют волюнтаризм, непризнание дисциплины, правил, обязательных для всех, своего долга и ответственности перед обществом.

Если человек не может активизировать свои внут­ренние возможности соотносительно со своим инди­видуальным «материалом» (способностями и т.д.), не находит адекватного внешним задачам способа ак­тивности, то развивается больное самолюбие. Послед­нее проявляется в двух крайностях: в занижении роли «я», неуверенности в себе, или, наоборот, в за­вышении роли «я», притязании на высокую оценку и признании своей исключительности. Однако в обоих случаях больное самолюбие требует постоянного под­тверждения своей социальной значимости. Но, как бы часто ни давалась общественная оценка, это все равно не способствует реалистичности самооценки. И другой парадокс: даже если самооценка завышена, человек с больным самолюбием всегда зависим от оценки окружающих.

Есть люди с неразвитым самолюбием. Однако вну­три этого типа возможны вариации. Одна из них связана с преобладанием чувства долга, исполни­тельности, добросовестности над инициативой. Дру­гая группа людей с неразвитым самолюбием харак­теризуется низкой активностью, постоянной неуве­ренностью в себе, склонностью к самообвинению и т.д. Если чувство долга гармонично сочетается с самолюбием, то возникает постоянная требователь­ность к себе, оптимизация активности, ответствен­ность. Если долг остается внешним регулятором, а самолюбие - истинным двигателем активности, то возникает противоречие, способ решения которого позволяет понять (кроме направленности личности) ее нравственно-психологическую устойчивость-не­устойчивость, самостоятельность-несамостоятель­ность и т.д.

Там, где активность личности идет вразрез с требо­ваниями к ней и долгом, активность не только полу­чает индивидуалистическую направленность, но и предполагает особый способ удовлетворения. Поэтому среди личностей с индивидуалистической направ­ленностью можно выделить разные типы по способу приведения в действие активности. Например, суще­ствует тип личности с развитым самолюбием, кото­рое требует и яркого выражения, и связанного с рис­ком способа удовлетворения. Не находя удовлетво­рения в общепринятой системе ценностей и в обыч­ных способах самовыражения, личность такого типа проявляет авантюрные инициативы, склонность к риску, притягательность которых для нее связана именно с тем, что человек переживает остроту нару­шения грани общепринятого, пренебрегает общест­венными правилами и бравирует этим. Другой тип личности с индивидуалистической направленностью удовлетворяется не только тем, что действует в су­губо личных интересах (это раскрывается в харак­теристике направленности), но и тем, что игнорирует общественные интересы. Иными словами, при инди­видуалистической направленности происходит не только замыкание «на себя», обособление «в себе», но и отрицательное отношение к общепринятым нор­мам социальной жизни.

Существует тип личности с индивидуалистической направленностью, который строит свою активность в системе общественной жизни, но учитывает лишь формальную сторону необходимости и долга. Психо­логически он «подкрепляется» тем, что использует возможности, предоставленные обществом, в своих целях. В отличие от авантюрного типа активность таких людей носит обыденно-потребительский харак­тер. Если у авантюрного типа активность поддержи­вается гипертрофированным чувством «я», умножа­ется на индивидуальность (А. Р. Ратинов и другие отмечают своеобразную «гордость» преступника, со­знание своего «мастерства»), то у второго активность укрепляется сознанием типичности своих действий («все копят», «все покупают» и т.д.).

Типы активности различаются по следующим основаниям: устойчивость-неустойчивость, уверен­ность-неуверенность, преобладание инициативы или ответственности, сочетание инициативы и ответствен­ности, высокая-низкая активность.

Личность с функционально-потребительской ак­тивностью, в силу того, что формальное выполнение долга для нее служит своеобразной ширмой, моти­вирована тем, что скрывает свои истинные побужде­ния. Напротив, личность с индивидуалистической (эгоистической) направленностью и «больным» само­любием навязчиво-болезненно противопоставляет себя другим, подчеркивает границу своих взаимо­отношений с ними. Активность таких людей, как правило, круто замешана на самолюбии: неприятие общественного долга, притязания на исключитель­ность связаны с тем, что личность возлагает ответ­ственность за неудачи на других. Она требует предо­ставления ей исключительных возможностей при минимальных обязанностях. Такой человек в прин­ципе не отрицает необходимости правил и порядка, но для себя требует исключения. Напротив, личность с преобладающим чувством долга и сознанием обще­ственной ответственности находит удовлетворение в выполнении этого долга и равнодушна к постоянно­му акцентированию ее заслуг, похвалам.

Таким образом, самолюбие как индикатор, крите­рий взаимодействий с миром играет важную роль в развитии ценностно-нравственной сферы личности, без которой невозможно чувство удовлетворенности, полноты жизни. Поэтому при определении различ­ных типов самовыражения должно приниматься в расчет самолюбие как постоянный его спутник, как один из действенных источников повышения (пони­жения) мотивации, приобретения (утраты) смысла жизни. Подводя итоги, заметим, что главным усло­вием самовыражения является установление адекват­ности, определяемой в большинстве случаев самой личностью, между внутренним миром (его запроса­ми, ориентациями, ценностями) и внешним способом выражения внутреннего мира. Это может проявлять­ся как в выборе социальной роли, так и в любой об­щественно полезной деятельности, в других занятиях.

Интересны исследования чехословацкого психо­лога О. Микшика, выявляющего способы поведения человека в критических ситуациях (поскольку имен­но в них испытывается на «прочность» способ вы­ражения себя в жизни) 11 . Это различные ситуации риска, возникающие у летчиков, альпинистов, в ко­торых один тип личности не выдерживает нагрузки, «распадается» уже на физиологическом уровне (по­гружается в сон во время полета, теряет координа­цию, перестает видеть, слышать, реагировать), другой тип «ломается» на психическом уровне (теряет силу воли, способность думать, принимать решения и т.д.), третий - на социально-психологическом уровне (со­храняет физиологическую и психическую мобилизо­ванность, но жертвует жизнью своего товарища ради собственного спасения, выпрыгивая из горящего са­молета, оставляет товарища, обрезая веревку в связке двух альпинистов). Поведение человека в таких кри­тических ситуациях становится показателем подлин­ной (или мнимой) нравственности человека, его ре­альным испытанием, жизненной проверкой (того, что он есть в действительности, а не напоказ).

Поэтому даже такой тип, который с трудом осу­ществляет переход от мечтаний к реальности в обыч­ной жизни, подчас способен проявить мужество, бы­строту, сообразительность в критических случаях, тогда как «предприимчивый тип» может проявить полную беспомощность перед лицом ответственности и т.д.

Разнообразие психических типов людей (сама идея этого разнообразия) не является чем-то обид­ным, указывающим на недостатки одних и досто­инства других. У всех в равной мере есть и то, и другое. Значение проблемы типологии сегодня состоит в том, чтобы понять, что у другого могут быть такие же важные проблемы, как и у меня, или, наоборот, свои, и не менее важные, чем у меня, проблемы, которые он должен и будет решать независимо от того, нравится мне это или нет, допускаю я это или нет.

Особенно остро проблема социально-психологиче­ских различий встает при определении активности личности (ее форм, способов реализации) 12 . Соци­альное поощрение, стимулирование людей социально активных, предприимчивых, деятельных должны стать повседневной практикой жизни общества.

Понятие "социальное взаимодействие" означает процесс, при котором индивиды и группы в ходе коммуникаций своим поведением влияют на других индивидов и другие группы, вызывая ответные реакции. Социальное взаимодействие представляется процессом взаимно обусловленного влияния социальных субъектов друг на друга. Г.В. Осипов утверждает, что категория "взаимодействие" выражает характер и отношения между людьми и социальными группами как постоянными носителями качественно различных видов деятельности, и различающихся по социальным позициям: статусам и ролям. Независимо от того, в какой сфере жизнедеятельности общества взаимодействие имеет место, оно всегда носит социальный характер, так как выражает связи между индивидами и группами индивидов, связи, опосредуемые целями, которые каждая из взаимодействующих сторон преследует.

Сущность

Социальное взаимодействие является обобщенным понятием, центральным для целого ряда социологических теорий. В основе этого понятия лежит представление о том, что социальный деятель, индивид или общество всегда находятся в физическом или мысленном окружении других социальных деятелей - б кторов (индивидуальных или групповых) и ведет себя сообразно этой социальной ситуации.

Как известно, особенности строения любой сложной системы, каков бы ни был характер ее происхождения, зависят не только от того, какие элементы входят в ее состав, но и от того, каким образом они между собою соединены, связаны, какое влияние они оказывают друг на друга. По существу, именно характер связи между элементами задает и целостность системы, и то возникновение эмерджентных свойств, которое является самым характерным ее свойством как единого целого. Это справедливо для любых систем - и для достаточно простых, элементарных, и для максимально сложных из известных нам систем - социальных.

Само понятие "эмерджентных свойств" было сформулировано Т.Парсонсом (1937) в его анализе социальных систем. При этом он имел в виду три связанных между собою условия. Во-первых, социальные системы обладают структурой, которая возникает не сама по себе, а именно из процессов социального взаимодействия. Во-вторых, эти эмерджентные свойства не могут быть редуцированы (сведены) к простой сумме биологических или психологических характеристик социальных деятелей: например, особенности той или иной культуры невозможно объяснить, соотнося ее с биологическими качествами людей - носителей этой культуры. В-третьих, значение любого социального действия невозможно понять изолированно от социального контекста той социальной системы, в рамках которой оно проявляется.

Пожалуй, наиболее скрупулезно и детально рассматривает проблемы социального взаимодействия Питирим Сорокин, посвящая им значительную часть первого тома своей "Системы социологии". Давайте попытаемся вслед за классиком российской и американской социологии разобраться с элементарными понятиями этого важнейшего социального процесса, связывающего множество разрозненных людей в единое целое - общество и, более того, превращающее чисто биологических особей в людей - т.е. в разумные, мыслящие и, главное, социальные существа.

Точно так же, как в свое время Конт, Сорокин твердо уверен, что отдельно взятый индивид не может рассматриваться в качестве элементарной "социальной клетки" или простейшего социального явления:

" ...индивид как индивид - никоим образом не может считаться микрокосмом социального макрокосма. Не может потому, что из индивида можно получить только индивида и нельзя получить ни того, что называется " обществом", ни того, что носит название " общественных явлений" ... Для последних требуется не один, а много индивидов, по меньшей мере, два".

Однако чтобы два и более индивида составляли нечто единое целое, что могло бы рассматриваться как общество (или его элемент), одного только наличия их недостаточно. Необходимо также, чтобы они вступали во взаимодействие между собою, т.е. обменивались какими-то действиями и ответными реакциями на эти действия. Что же такое взаимодействие с точки зрения социолога? Определение, которое дает Сорокин этому понятию, достаточно обширно и претендует на то, чтобы объять почти необъятное, т.е. все возможные варианты:

"Явление взаимодействия людей дано тогда, когда: а) психические переживания или b) внешние акты, либо с) либо то и другое одного (одних) людей представляют функцию существования и состояния (психического и физического) другого или других индивидов".

Это определение, пожалуй, действительно универсально, потому что включает в себя и случаи непосредственных, прямых контактов людей между собою, и варианты опосредованного взаимодействия. В этом нетрудно убедиться, рассмотрев самые разнообразные примеры, встречающиеся в повседневной жизни каждого из нас.

Если кто-то (случайно или намеренно) наступил Вам на ногу в переполненном автобусе (внешний акт), и это вызвало у Вас негодование (психическое переживание) и возмущенное восклицание (внешний акт), то это значит, что между вами произошло взаимодействие.

И если Вы являетесь искренним поклонником творчества Майкла Джексона, то каждое появление его на экране телевизора в очередном клипе (а запись этого клипа, вероятно, потребовала от певца совершить немало внешних актов и ощутить множество психических переживаний) вызовет у Вас бурю эмоций (психические переживания), а может быть, Вы вскочите с дивана и начнете подпевать и "подтанцовывать" (совершая тем самым внешние акты). При этом мы имеем дело уже не с прямым, а с опосредованным взаимодействием: Майкл Джексон, разумеется, не может наблюдать вашу реакцию на запись его песни и танца, однако вряд ли приходится сомневаться, что именно на такой отклик миллионов своих поклонников он и рассчитывал, планируя и осуществляя свои физические действия (внешние акты). Так что здесь мы тоже имеем дело с взаимодействием.

Чиновники налогового ведомства, разрабатывающие новый фискальный проект, депутаты Государственной Думы, обсуждающие этот проект, вносящие в него поправки, а затем голосующие за принятие соответствующего закона, Президент, подписывающий указ о введении нового закона в действие, множество предпринимателей и потребителей, на чьи доходы окажет влияние этот закон, - все они находятся в сложно переплетенном процессе взаимодействия друг с другом, а главное - с нами. Бесспорно, что здесь имеет место очень серьезное влияние и внешних актов, и психических переживаний одних людей на психические переживания и внешние акты других людей, хотя в большинстве случаев они могут видеть друг друга, в лучшем случае, на экране телевизора.

Важно отметить такой момент. Взаимодействие всегда вызывает какие-то физические изменения в нашем биологическом организме. Мы можем осязать рукопожатие; щеки "вспыхивают" при взгляде на любимого человека (сосуды под кожей расширяются и испытывают прилив крови); опытный боец при приближении к нему опасного противника может сохранять "каменное" выражение лица, однако в кровь его уже впрыскивается адреналин, готовя мышцы к молниеносной атаке; слушая аудиозапись любимого Вами популярного певца, Вы испытываете эмоциональное возбуждение и т.п.

Каковы же основные условия возникновения любого социального взаимодействия? П. Сорокин вводит в рассмотрение и подвергает развернутому анализу три таких условия (или, как он именует их, "элемента"):

1) наличие двух или более индивидов, обусловливающих поведение и переживания друг друга; 2) совершение ими каких-то действий, влияющих на взаимные переживания и поступки; 3) наличие проводников, передающих эти влияния и воздействия индивидов друг на друга. Мы, в свою очередь, могли бы добавить сюда и четвертое условие, которое Сорокин не упоминает: 4) наличие общей основы для контактов, соприкосновения.

Взаимодействие - это процесс воздействия людей и групп друг на друга, в котором каждое действие обусловлено как предыдущим действием, так и ожидаемым результатом со стороны другого. Любое взаимодействие предполагает по меньшей мере двух участников — интерактантов. Следовательно, взаимодействие представляет собой разновидность действия, отличительной чертой которого является направленность на другого человека.

Любое социальное взаимодействие обладает четырьмя признаками:

· оно предметно, т. е. всегда имеет цель или причину, которые являются внешними по отношению к взаимодействующим группам или людям;

· оно внешне выражено , а потому доступно для наблюдения; этот признак обусловлен тем, что взаимодействие всегда предполагает обмен символами, знаками, которые расшифровываются противоположной стороной;

· оно ситуативно , т. е. обычно привязано к какой-то конкретной ситуации, к условиям протекания (например, встреча друзей или сдача экзамена);

· оно выражает субъективные намерения участников.

Хотелось бы подчеркнуть, что взаимодействие — это всегда коммуникация. Однако не стоит отождествлять взаимодействие с обычным общением, т. е. обменом сообщениями. Это гораздо более широкое понятие, поскольку предполагает не только прямой обмен информацией, но и косвенный обмен смыслами.

Действительно, два человека могут не говорить ни слова и не стремиться ничего сообщать друг другу иными средствами, однако уже тот факт, что один может наблюдать за действиями другого, и другой знает об этом, делает любую их активность социальным взаимодействием. Если люди совершают на глазах друг у друга какие-то действия, которые могут быть (и непременно будут) как-то интерпретированы противоположной стороной, то они уже обмениваются смыслами. Человек, который находится в одиночестве, будет вести себя немного иначе, чем человек, который находится в обществе других людей.

Следовательно , социальное взаимодействие характеризуется такой чертой, как обратная связь. Обратная связь предполагает наличие реакции. Однако эта реакция может и не последовать, но она всегда ожидается, допускается как вероятная, возможная.

Американский социолог русского происхождения П. Сорокин выделил два обязательных условия социального взаимодействия:

· участники взаимодействия должны обладать психикой и органами чувств, т. е. средствами, позволяющими узнать, что чувствует другой человек, через его действия, мимику, жесты, интонации голоса и т. д.;

· участники взаимодействия должны одинаковым образом выражать свои чувства и мысли, т. е. использовать одни и те же символы самовыражения.

Взаимодействие может рассматриваться как на микроуровне , так и на макроуровне.

Взаимодействие на микроуровне — это взаимодействие в повседневной жизни, например, в рамках семьи, небольшого рабочего коллектива, студенческой группы, группы друзей и т. д.

Взаимодействие на макроуровне разворачивается в рамках социальных структур, институтов и даже общества в целом.

В зависимости от того, каким образом осуществляется контакт между взаимодействующими людьми или группами, выделяют четыре основных вида социального взаимодействия:

· физическое;

· вербальное, или словесное;

· невербальное (мимика, жесты);

· мысленное, которое выражается только во внутренней речи.

Три первых относятся к внешним действиям, четвертое — к внутренним действиям. Всем им присущи следующие свойства: осмысленность , мотивированность, ориентированность на другого человека .

Социальное взаимодействие возможно в любой сфере жизни общества. Поэтому можно дать следующую типологию социального взаимодействия по сферам:

· экономическая (индивиды выступают как собственники и наемные работники);

· политическая (индивиды противоборствуют или сотрудничают в качестве представителей политических партий, общественных движений, а также в качестве субъектов государственной власти);

· профессиональная (индивиды участвуют как представители разных профессий);

· демографическая (включая контакты между представителями различных полов, возрастов, национальностей и рас);

· семейно-родственная;

· территориально-поселенческая (происходят столкновение, сотрудничество, конкуренция между местными и пришлыми, постоянно и временно проживающими и т. п.);

· религиозная (подразумевает контакты между представителями разных религий, а также верующими и атеистами).

Можно выделить три основные формы взаимодействия:

· кооперация — сотрудничество индивидов для решения общей задачи;

· конкуренция — индивидуальная или групповая борьба за обладание дефицитными ценностями (благами);

· конфликт — скрытое или открытое столкновение конкурирующих сторон.

П. Сорокин рассматривал взаимодействие как обмен, и на этом основании выделял три типа социального взаимодействия:

· обмен идеями (любыми представлениями, сведениями, убеждениями, мнениями и т. д.);

· обмен волевыми импульсами, при которых люди согласуют свои действия для достижения общих целей;

· обмен чувствами, когда люди объединяются или разделяются на основании своего эмоциального отношения к чему-либо (любви, ненависти, презрения, осуждения и т. д.).

Общение как взаимодействие

Интерактивная сторона общения чаще всего проявляется при организации совместной деятельности людей. Обмен знаниями и идеями по поводу этой деятельности неизбежно предполагает, что достигнутое взаимопонимание реализуется в новых попытках развить совместную деятельность, организовать ее. Это позволяет интерпретировать взаимодействие как организацию совместной деятельности.

Психологическая структура совместной деятельности включает в себя наличие общих целей и мотивов, совместные действия и общий результат. Общая цель совместной деятельности - центральный компонент ее структуры. Под целью понимается идеально представленный общий результат, к которому стремится группа. Общая цель может распадаться на более частные и конкретные задачи, поэтапное решение которых приближает коллективного субъекта к цели. Обязательным компонентом психологической структуры совместной деятельности является общий мотив. Следующий компонент совместной деятельности - совместные действия, т. е. такие ее элементы, которые направлены на выполнение текущих (оперативных и достаточно простых) задач. Структуру совместной деятельности завершает общий результат, полученный ее участниками.

В психологии все многообразие взаимодействий между людьми принято подразделять на следующие типы:

1) сотрудничество: оба партнера по взаимодействию активно помогают друг другу, активно способствуют достижению индивидуальных целей каждого и общих целей совместной деятельности;

2) противоборство: оба партнера противодействуют друг другу и препятствуют достижению индивидуальных целей каждого;

3) уклонение от взаимодействия: оба партнера стараются избегать активного сотрудничества;

4) однонаправленное содействие: когда один из участников совместной деятельности способствует достижению индивидуальных целей другого, а второй уклоняется от взаимодействия с ним;

5) однонаправленное противодействие: один из партнеров препятствует достижению целей другого, а второй уклоняется от взаимодействия с первым;

6) контрастное взаимодействие : один из участников старается содействовать другому, а второй прибегает к стратегии активного противодействия первому (в подобных ситуациях такое противодействие может маскироваться в той или иной форме);

7) компромиссное взаимодействие: оба партнера проявляют отдельные элементы как содействия, так и противодействия.

Обобщение вышеперечисленных видов позволяет выделить два основных вида взаимодействия : 1) направленное на сотрудничество и кооперацию и 2) основанное на соперничестве и конкуренции, часто ведущих к конфликтному взаимодействию.

Конфликт (от лат. conflictus - столкновение) представляет собой столкновение противоположно направленных целей, интересов, позиций, мнений или взглядов оппонентов или субъектов взаимодействия. В основе любого конфликта лежит ситуация, включающая либо противоречивые позиции сторон по какому-либо поводу, либо противоположные цели или средства их достижения в данных обстоятельствах, либо несовпадение интересов, желаний, влечений оппонентов и т. п. Конфликтная ситуация, таким образом, включает в себя субъектов возможного конфликта и его объект. Однако, чтобы конфликт начал развиваться, необходим инцидент , когда одна из сторон начинает действовать, ущемляя интересы другой стороны. Если противоположная сторона отвечает тем же, конфликт из потенциального переходит в актуальный.

Социально-психологический анализ позволяет выделить четыре типа конфликта:

Внутриличностный. Сторонами конфликта могут выступать две или более составляющих одной и той же личности - например, отдельные черты, типы или инстанции. В этом случае мы имеем дело с конфликтогенным столкновением отдельных особенностей личности и поведения человека;

Межличностный конфликт возникает между двумя (или более) отдельными личностями. При этом наблюдается конфронтация по поводу потребностей, мотивов, целей, ценностей и/или установок;

Личностно-групповой конфликт зачастую возникает в случае несоответствия поведения личности групповым нормам и ожиданиям;

Межгрупповой. В этом случае может происходить столкновение стереотипов поведения, норм, целей и/или ценностей различных групп.

В динамике конфликта выделяют следующие четыре основные стадии:

1. Возникновение объективной конфликтной ситуации . Эта ситуация не сразу осознается людьми, поэтому ее можно назвать «стадией потенциального конфликта».

2. Осознание объективной конфликтной ситуации . Для того чтобы конфликт был осознан, необходим инцидент , т. е. ситуация, при которой одна из сторон начинает действовать, ущемляя интересы другой стороны.

3. Переход к конфликтному поведению . После того как конфликт осознан, стороны переходят к конфликтному поведению, которое направлено на блокирование достижений противоположной стороны, ее стремлений, целей, намерений. При переходе конфликта из потенциального в актуальный он может развиваться как прямой или опосредованный, конструктивный, стабилизирующий или неконструктивный.

Конструктивным межличностным конфликтом считается тот, при котором оппоненты не выходят за рамки деловых аргументов, отношений и не касаются личности противоположной стороны. При этом могут наблюдаться различные стратегии поведения.

К. У. Томас и и Р. Х. Килман выделили следующие стратегии поведения в конфликтной ситуации:

1) сотрудничество, направленное на поиск решения, удовлетворяющего интересы всех сторон;

2) компромисс - урегулирование разногласий через взаимные уступки;

3) избегание, заключающееся в стремлении выйти из конфликтной ситуации, не решая ее, не уступая, но и не настаивая на своем;

4) приспособление - тенденция сглаживать противоречия, поступаясь своими интересами;

5) конкуренция - соперничество, открытая борьба за свои интересы.

Неконструктивный межличностный конфликт возникает тогда, когда один из оппонентов прибегает к нравственно осуждаемым методам борьбы, стремится подавить партнера, дискредитируя и унижая его в глазах окружающих. Обычно это вызывает сопротивление другой стороны, диалог сопровождается взаимными оскорблениями, решение проблемы становится невозможным, разрушаются межличностные отношения.

4. Разрешение конфликта является заключительной стадией его протекания. Оно возможно как за счет изменения объективной конфликтной ситуации, так и за счет преобразования ее образов, имеющихся у оппонентов. Разрешение может быть частичным (когда исключаются конфликтные действия, но побуждение к конфликту остается) и полным (когда конфликт устраняется на уровне внешнего поведения и на уровне внутренних побуждений).

Таким образом, можно назвать четыре возможных типа разрешения конфликтов:

1) полное разрешение на объективном уровне за счет преобразования объективной конфликтной ситуации - например, пространственное или социальное разведение сторон, предоставление им дефицитных ресурсов, отсутствие которых привело к конфликту;

2) частичное разрешение на объективном уровне за счет преобразования объективной конфликтной ситуации в направлении создания незаинтересованности в конфликтных действиях;

3) полное разрешение на субъективном уровне за счет кардинального изменения образов конфликтной ситуации;

4) частичное разрешение на субъективном уровне за счет ограниченного, но достаточного для временного прекращения противоречия изменения образов в конфликтной ситуации.

СОТРУДНИЧЕСТВО англ. collaboration, cooperation - 1 стратегия поведения в конфликте и сам процесс разрешения проблем, которые характеризуются стремлением сторон учесть потребности и интересы каждой из сторон и найти взаимно удовлетворяющее решение. противоположная стратегия - соперничество. 2 то же, что совместная деятельность.

Для улучшения соц. климата и повышения эффективности организации для перехода от психологии соперничества к психологии С. рекомендуются 3 направления развития менеджеров и сотрудников:

Освоение навыка выслушивать собеседника начальника, подчиненного, коллегу

Культивирование стремления к доверию и уважению ко всем сотрудникам

Использование при выдаче любых заданий формулировок, которые способны вселить в исполнителя бодрость, желание высказать и отстаивать свои соображения.

«Конфликт — это наиболее острый способ разрешения значимых противоречий, возникающих в процессе содействия, заключающийся в противодействии субъектов конфликта и обычно сопровождающийся негативными эмоциями» Е. А. Замедлина. Конфликтология. М — РИОР, 2005 г. с 4.

Конфликты проявляются в общении, поведении, деятельности. Это так называемые сферы противодействия субъектов конфликта. Поэтому очевидно, что конфликты изучает не только социальная психология, но и такие науки как военные науки, история, педагогика, политология, правоведение, психология, социобиология, социология, философия, экономика и т. д.

Всего выделяют три типа конфликтов:

1) внутриличностные;

2) социальные — межличностные конфликты, конфликты между малыми, средними и большими социальными группами, международные конфликты между отдельными государствами и их коалициями;

3) зооконфликты.

Однако, исходя из цели моей работы, я буду рассматривать только социальные конфликты, а конкретно межличностные.

Природа социального конфликта.

Причинами социального конфликта считаются:

1) материальные ресурсы;

2) важнейшие жизненные установки;

3) властные полномочия;

4) статусно-ролевые различия в социальной структуре;

5) личностные (эмоционально-психологические) различия и т. д.

Конфликт является одним из видов социального взаимодействия, субъектами и участниками которого выступают отдельные индивиды, большие и малые социальные группы и организации.

Конфликтное взаимодействие — это противоборство сторон, т. е. действия, направленные друг против друга.В основе социального конфликта лежат лишь те противоречия, причиной которых являются несовместимые интересы, потребности и ценности; такие противоречия трансформируются в открытую борьбу сторон, в реальное противоборство.

Существует насильственная и ненасильственная формы столкновения в конфликте.

Социальный конфликт включает в себя активность индивида или групп, блокирующих функционирование противника или наносящих ущерб другим людям или группам.

В проблематике конфликтов используются следующие термины: «споры», «дебаты», «торги», «соперничество и контролируемые сражения», «косвенное и прямое насилие».

Социальный конфликт имеет несколько определений. Вот основные из них: Социальный конфликт — это:

1) открытое противоборство, столкновение двух и более субъектов — участников социального взаимодействия, причинами которого являются несовместимые потребности, интересы и ценности участников конфликта;

2) предельный случай обострения социальных противоречий, выражающийся в столкновении интересов различных социальных общностей — классов, наций, государств, различных социальных групп, социальных институтов и т. п. обусловленный противоположностью или существенным различием их интересов, целей, тенденций развития;

3) явное или скрытое состояние противоборства объективно расходящихся интересов, целей и тенденций развития социальных субъектов, прямое или косвенное столкновение социальных сил на почве противодействия существующему общественному порядку, особая форма исторического движения к новому социальному единству;

4) ситуация, когда стороны (субъекты) конфликтного взаимодействия преследуют какие-то свои цели, которые противоречат или взаимно исключают друг друга.

Стратегии и тактики в конфликте

Характер конфликтных действий определяется их направленностью на разные по масштабу цели. Тактическое действие приводит к эффектам в конкретных ситуациях, стратегия связана со стремлением к разрешению противоречия, актуализировавшегося в конкретном взаимодействии.

Наиболее распространенным представлением, обсуждаемым как стратегии поведения в конфликте, является модель К. Томаса, согласно которой конфликтное поведение выстраивается в пространстве, заданном системой координат, интепретируемой следующим образом:

По вертикальной оси указывается степень настойчивости в удовлетворении собственных интересов, представляемая как важность результатов;

По горизонтальной оси - степень уступчивости в удовлетворении интересов других партнеров, представляемая как важность отношений.

Таким образом, минимальная (нулевая) заинтересованность по обеим осям в точке пересечения образует стратегию избежания (ухода); максимальная по вертикальной оси образует соперничество; по горизонтальной - приспособление; сочетание максимальной заинтересованности по обеим осям обеспечивает сотрудничество; и срединное положение соответствует компромиссу.

Согласно этой модели можно дать следующее толкование стратегий поведения:

Избегание (уход) - это реакция на конфликт, выражающаяся в игнорировании или фактическом отрицании конфликта;

Соперничество (борьба) - стремление к доминированию и, в конечном счете, к устранению одной из сторон в конфликте;

Приспособление - уступки противоположной стороне в достижении ее интересов, вплоть до их полного удовлетворения и отказа от своих интересов;

Сотрудничество - стремление к интегрированию интересов всех участников конфликта. В содержание интересов каждой из сторон входит удовлетворение основных интересов другой стороны;

Компромисс - взаимные уступки; согласие на частичное удовлетворение собственных интересов в обмен на достижение частичных интересов другой стороны.

Нам представляется, что не все из представленных в модели Томаса форм поведения в конфликтной ситуации можно обсуждать как стратегии. Так, приспособление, избежание и взаимные уступки являются, очевидно, характеристиками процесса взаимодействия и не содержат целевых установок, связанных собственно с противоречием. Это позволяет отнести их к тактикам поведения в конфликте, поскольку они способствуют не столько разрешению, сколько разрешанию, т.е. определенному способу организации процесса. Можно рассматривать эти формы поведения как реактивные по отношению к факту конфликта в целом, а не как стратегии участников, реализуемые для разрешения. Мы считаем важным подчеркнуть, что если в конфликте нет субъекта, ставящего цели разрешения, вообще невозможно обсуждать вопрос о стратегичности поведения.

Таким образом, можно охарактеризовать модель К. Томаса с точки зрения двух оснований.

Первое основание - позиция того, кто говорит: "Это стратегии разрешения конфликта". Так говорит наблюдатель типичных картин соорганизации действий, типичных картин конфликтного процесса, имея в виду, что одни картины лучше, а другие хуже для решения вопроса. Заметим, что этому наблюдателю безразлично содержание разрешаемого противоречия. Он "находится" за пределами конфликта, это позиция исследователя детерминант "разрешания".

Необходимо признать, что описываются возможные установки участника на процессуальное регулирование конфликта. Эти установки совершенно спокойно могут рассматриваться безотносительно к содержанию деятельности конфликтующих сторон. В самом деле, сотрудничество - это общая установка на процесс "разрешания", при которой необходимо стремиться к совместному исследованию проблемы, связавшей участников; приспособление - установка, при которой участник позволяет развернуться интересам другого при игнорировании своих интересов и т.д.

Второе основание - функциональное. В каких практических контекстах, относящихся к разрешению конфликта, наблюдатель говорит о сотрудничестве, соперничестве и т.д.? И что это значит для самого разрешения?

Один практический контекст - это дискуссия исследователей (наблюдателей) по вопросу о стратегиях разрешения конфликта. Для разрешения конкретного конфликта она ничего не значит, поскольку направлена на производство хороших представлений по данному вопросу. И эта дискуссия могла бы быть абсолютно бесполезной, если бы не вопрос о том, какие представления являются хорошими. Есть основания считать, что хорошими являются те, которые способствуют продуктивному развитию конфликтной деятельности. И, соответственно, употребляются людьми, озабоченными своей конфликтной компетентностью.

Другой практический контекст - разрешение конкретного конфликта. Можно говорить всем участникам конфликта: "Сотрудничать лучше, чем соперничать, потому что установка на сотрудничество способствует более качественному разрешению противоречия". Если участники конфликта принимают такую установку, то процесс разрешения имеет шансы на успех.

Таким образом, знание о "стратегиях Томаса" вводится как регулятор конфликтной ситуации в целом, наблюдатель выступает теперь как консультант или посредник по отношению к конфликту как к целому.

Отличающийся от указанного выше случай может представлять собой консультирование одной стороны, и поэтому знание о "стратегиях Томаса" может выступить как элемент (основание) для тактики или стратегии разрешения одного из участников конфликта.

Выбор стратегии существенно зависит от того, в каком времени должна осуществляться работа с конфликтом - в прошедшем, настоящем или будущем.

Для работы с уже завершившимся конфликтом (с учетом того, что завершенность может быть только видимостью, и течение конфликта перешло в латентный вид) чаще всего используются психотерапевтические стратегии. Психотерапия имеет дело с феноменом индивидуального переживания события, уже завершившегося и изменению в своем фактическом материале не подлежащего. Диапазон возможного вмешательства ограничен только психическим состоянием и персональным отношением клиента (пациента) к случившемуся.

Такого рода подключение специалиста или саморегулирующая работа эксплуатируют хорошо известные в психотерапии и консультировании техники компенсации, защиты и направлены на снижение плохого самочувствия, восстановление самооценки, отреагирование негативных эмоций, освобождение от чувства вины и т.п. Этот подход может быть использован не только как послеконфликтный, но и как предварительный, освобождающий рациональные ресурсы для работы с актуальным конфликтом. В этом смысле подобные техники должны рассматриваться как тактические в русле стратегии, имеющей своей целью переход к работе с формами конфликтного поведения или собственно с материалом конфликта. По-видимому, во всех других случаях психотерапия не может рассматриваться как стратегическая работа, направленная на разрешение конфликта.

Один из великого множества терапевтических вариантов - позитивная семейная психотерапия описывает терапевтический процесс в работе с конфликтом через следующие четыре фактора:

а) Сочувственное понимание: В психоанализе оно известно под термином эмпатия и перенос/контрперенос (Becmann D., 1974; 1978). Контроль над этим осуществляется посредством самопознания терапевта. Он сам выступает в качестве "пациента" и сталкивается с реальностью своих собственных концепций.

б) Готовность пользоваться методами позитивной семейной психотерапии: Это означает быть способным думать на языке содержания, концепций и моделей позитивной психотерапии и гибко применять их, ориентируясь всегда на конкретные потребности пациента.

в) Применение других психо- и социотерапевтических методов, которыми владеет терапевт: здесь могут использоваться любые возможности - от элементов психоаналитической процедуры (Freud) и техники модификации поведения (Wolpe, 1962; Innerhofer, 1978), до методов недирективной терапии (Rogers, 1962; Tausch, 1974), индивидуальной психологии (AdLer, 1947), гештальттерапия (Perls, 1951), транзактного анализа (Berne, 1964; Harris, 1975) и так далее.

г) Экологическое мышление. Оно простирается от индивидуальной терапии до общинной психологии. Семейная терапия занимает центральное место.

Можно привести довольно много примеров именно психотерапевтического отношения к конфликтам, но в любом из них достаточно очевидно выступают два обстоятельства:

Первое - любая терапия в качестве своего предмета имеет переживание конфликта, в этом ее назначение;

Второе - терапевтический подход призван только помочь пережить и ослабить деструктивные функции, в лучших вариантах с его помощью можно увеличить ресурсы переживания.

Активно развиваются в настоящее время и варианты работы в актуальном, то есть текущем конфликте, сосредоточенной, в основном, на регулировании отношений между конфликтующими сторонами. Исследования в этой области и практика посреднической деятельности уже позволяют рассматривать данный подход не только в рамках превентивной (предупреждающей негативные переживания) и терапевтической стратегий, но и как конструктивный, позволяющий формировать установки на продуктивную функцию конфликта и создавать предпосылки его адекватного разрешения.

Мы считаем исключительно важным то обстоятельство, что посредничество ни в коем случае не претендует на стратегию разрешения конфликта. Эта работа направлена на организацию процесса, ведущего к разрешению, процесса, для которого неприемлемыми являются насильственные действия.

Особенности посредничества требуют специального обсуждения этой позиции как принципиально самостоятельной, ни в коем случае не солидаризирующейся и уж тем более не идентифицирующейся ни с одним из прямых и непосредственных участников конфликта.

Главная цель посредника - Нормальный (максимально возможно хороший) обмен преимущественно вербальными действиями участников, образно говоря, сделать так, чтобы участники друг друга слушали и слышали посредством того, кто посредине (между ними).

Таким образом, предметом собственности в конфликте для посредника, в отличие от участника, является не предмет и материал конфликта, а формальная сторона взаимодействия, т.е. его организованность.

Отсюда и специфическая деятельность, направленная на оформление-переоформление (или дооформление, разоформление) действий сторон, для создания атмосферы позитивного внимания, которое, в свою очередь является условием возможного соглашения как предпосылки разрешения.

Содержимое (предмет) конфликта развивается самими конфликтующими сторонами и является их собственностью; оно должно быть табуировано для посредника.

Поэтому профессиональная компетентность посредника состоит еще и в том, чтобы тщательно различать материал втянутого в конфликт противоречия и форму его удержания, которая вполне может в сознании участников трансформироваться в самостоятельный (часто замещающий действительный) предмет конфликта.

При анализе позиций сторон в конфликте между работодателем и исполнителями работ было отмечено, что поведение представителя работодателя рассматривается другой стороной как одна из причин ее жесткой позиции в переговорах. Причем само это поведение начало выступать как самостоятельный предмет конфликта, который постепенно "смешивался" с первоначально обусловленным предметом, а именно процедуры и содержание отношений по поводу выполнения перевозок. Получалось, что вместо анализа собственно условий перевозок продукции, доставки ее получателю, стороны начали не впрямую, но очень напряженно обсуждать характер взаимоотношений рабочих с представителем работодателя. Таким образом предмет переговоров грозил оказаться подмененным.

Перед посредником встала задача обеспечения разделения этих предметов. Но поскольку оба конфликта оказались достаточно значимыми, по крайней мере, для одной из сторон, то важно было не игнорировать в обеспечении организации переговоров этого обнаружившегося предмета.

Посредник должен быть озабочен тем, чтобы не дать противоречию, породившему конфликт, "уйти" от участников или подмениться другим. Однако аналитическая работа посредника и его конфликтологическая компетентность часто приводят к потере посреднической позиции и переходу в позицию одностороннего консультанта, либо замещающего одну из сторон - представителя.

В первом случае мы получим манипулятивную стратегию, в которой изначально третья сторона присваивает себе позицию реального участника (идентификация или солидаризация с одной из сторон), и начинает работать в ее (стороны) пользу, но не выступает в реальных отношениях, а работает как бы за кулисами событий, являясь "режиссером", манипулирующим "актером"-участником.

Непосредственно это выглядит как советы о том, как следует поступить в каком-либо конкретном случае. Причем совет авторитетного лица, в силу своего положения и компетентности как бы берущего на себя ответственность за последствия. Это последнее обстоятельство часто является определяющим в поведении той из конфликтующих сторон, которая обращается за советом. Это буквально попытка переложить ответственность за решение на третью сторону.

Эта сомнительная с профессионально-этической точки зрения стратегия часто оправдывается ситуативной пользой участника. В практике этот подход абсолютно неосновательно якобы опирается на клиентоцентрированную парадигму К. Роджерса, согласно которой консультант всегда действует, безусловно принимая позиции клиента.

Во другом случае так называемый посредник реализует адвокатскую стратегию, т.е. буквально замещает собой ту сторону, с которой он солидаризировался (идентифицировался). В некоторых американских школах прямо практикуется такая должность - "детский адвокат", в обязанности которого входит защита прав детей и представительство от их имени в школьной администрации. Нечто подобное появляется в последние годы и в отечественной школе. На наш взгляд, подобный опыт заслуживает пристального внимания и распространения но, вместе с тем, важно всякий раз учитывать то обстоятельство, что никто кроме самих конфликтующих сторон, не в состоянии разрешить их конфликты, в том числе и вполне компетентные и уполномоченные взрослые. И, кроме того, специально подчеркнем то огромное значение, которое имеет для развивающейся личности опыт продуктивного самостоятельного разрешения конфликтов.

В обоих случаях мы имеем реальный отказ от посредничества по типу "эффекта кукушки", как бы это ни называлось самим специалистом или апологетами подобных подходов. Апелляция к таким психотехническим стратегиям явно или неявно провоцируется спекулятивной идеей выигрыша, победы в конфликте. Сама по себе эта идея, конечно же, базируется на конфликтофобической установке и уводит конфликт от разрешения представленной в нем проблемы в русло сохранения или улучшения качества самоотношения, что само по себе неплохо, если бы всякий выигрыш или победа не предполагал наличие проигравшего, побежденного. Даже в межличностном конфликте такая стратегия весьма неперспективна, не говоря уже о внутриличностном.

Итак, психотехника посредничества реализуется в рамках стратегии, которую можно назвать конструктивно регулирующей. Эта стратегия не претендует на разрешение как непременный результат, но является его условием. Для осуществления конструктивно разрешающей стратегии конфликт следует рассматривать во временном континууме от будущего к настоящему.

Такая стратегия наиболее характерна для решения задач образования. Однако в последние годы такого рода подход начинает активно эксплуатироваться и в новых парадигмах управления.

Сторонники этого подхода совершенно справедливо, на наш взгляд, утверждают, что серьезные перспективы развития имеют только те фирмы, каким бы бизнесом они ни занимались, которые определяются как систематически занятые образованием собственного персонала.

Самое эффективное обучение, особенно для взрослых, является продуктом постоянно возобновляющегося цикла обретения опыта, который люди получают непосредственно на рабочем месте.

Подлинное обучение, настаивают эксперты, происходит приблизительно так:

У нас есть конкретный, обретенный на рабочем месте опыт;

Мы размышляем об этом опыте, пытаясь понять, что происходит и почему;

Основываясь на нашем опыте, мы разрабатываем концепции и обобщения;

Мы испытываем наши концепции и обобщения опытным, эмпирическим путем.

Затем цикл повторяется, подобно новому повороту колеса.

Учебность - характеристика деятельности, предполагающей такое поведение в новых ситуациях, которое приводит к появлению нового знания, нового опыта, новых способов действия.

Это означает, что конфликт можно считать атрибутивной характеристикой образовательного процесса, поскольку познаваемый материал всегда требует для овладения специальных преодолевающих усилий. Ведь только такой объект (предмет) вызывает интерес и соответствующее внимание, который в какой-то мере представляет трудность, иначе он просто незаметен. Иными словами, опорой может служить только то, что оказывает сопротивление. Любопытно, что само слово "со-против-ление" как специфический знак отражает одновременно и связь, и противопоставление.

Следовательно, для того чтобы обеспечить продуктивный образовательный процесс, необходимо специальное конструирование конфликта, феноменально представляющего собой ситуацию разрыва в познавательной деятельности, в которой сопротивление материала вызывает вопрос субъекту учения, т.е. самому себе, относительно недостающего ресурса для овладения "сопротивляющимся материалом".

Необходимо еще раз специально подчеркнуть, что если вопрос, заданный извне учителем либо кем-то другим с обучающей целью, не переведен тем, кому он задан, в вопрос самому себе, вряд ли ответ на него послужит образовательным целям.Каждый учитель может привести множество примеров, когда знание правильных ответов не приводило ни к формированию опыта, ни к появлению новых способностей.

Условия реализации конструктивно-разрешающей психотехнической стратегии следующие :

· представление о материале как о потенциально целостном, завершенном; вместе с тем наличие в актуальной ситуации частичности, недостаточности, незавершенности, разрывности материала;

· представление о возможности завершения, придания целостности;

· потребность, необходимость осуществить действия по завершению, "исцелению";

· представление о множественности материала и возможном одновременном существовании многих разрывов;

· представление о разных ресурсных возможностях, в том числе и о недостающем ресурсе, наличии выбора;

· возможность оценки разных "сценариев достижения" и допущение интеграции, синтеза разных сценариев, т.е. не противопоставление их, а сопоставление.

На наш взгляд, деятельность по разрешению конфликта обязательно должна опираться именно на такие основания. Соблюдение вышеперечисленных условий составляет и критерии компетентности и обеспечивает стратегичность работы с конфликтами.

Стратегия поведения в конфликте - это ориентация человека (группы) по отношению к конфликту, установка на определенные формы поведения в ситуации конфликта.

Созданную с целью улучшения управления делами на производстве и в бизнесе «решетка менеджмента» был удачно интерпретированы для различения стратегий поведения в конфликте.

Соперничество (конкуренция) состоит в навязывания другой стороне выгодного для себя решения. Сотрудничество (проблемно-решающая стратегия) предполагает поиск такого решения, которое удовлетворяло бы обе стороны. Компромисс предполагает взаимные уступки в чем-то важном и принципиальном для каждой из сторон. Применение стратегии приспособления (уступки) основывается на снижении своих требований и принятии позиции оппонента. По избежания (бездействия) участник находится в ситуации конфликта, но без всяких активных действий с его разрешения.

Как правило, в конфликте используются комбинации стратегий, порой доминирует одна из них. Например, в значительной части конфликтов по вертикали в зависимости от изменения обстоятельств оппоненты меняют стратегию поведения, причем подчиненные идут на это в полтора раза чаще, чем руководители - 71% и 46% соответственно. Иногда конфликт начинается с кооперативного поведения, однако в случае неудачи начинается соперничество, что может оказаться неэффективным. Тогда вновь происходит возвращение к сотрудничеству, которое ведет к успешному разрешению конфликта.

Соперничество - наиболее часто применяемая стратегия. Оппоненты пытаются добиваться своих целей таким образом в более чем 90% конфликтов. Да это и понятно. Собственно, конфликт и состоит в противоборстве, подавлении соперника. Поэтому лицо или группа идут на конфликт, поскольку другими способами договориться с оппонентом не удается.

В период открытого развития конфликта используйте именно эту стратегию, особенно в ходе его эскалации. В перед конфликтный ситуации и в период завершения конфликта расширяется спектр средств воздействия на оппонента. Однако в целом такие стратегии, как компромисс, избегание и приспособления, используемые в несколько раз реже, чем соперничество, сотрудничество (только в 2-3% ситуаций).

В случае невозможности предотвращения конфликта возникает задача его регулирование, т.е. управление его ходом с целью наиболее оптимального разрешения противоречий.

Грамотное управление ходом конфликтных взаимодействий предусматривает выбор стратегии такого поведения, которое будет использоваться для завершения конфликта.

Выделяют три основные стратегии, которые используются в управлении конфликтом:

Стратегия «выиграть-проиграть» (насилие или твердый подход). Она характеризуется желанием одной стороны подавить другую. В случае использования этого варианта поведения один участник конфликта становится победителем, а другой проигрывает. Такая стратегия редко имеет длительный эффект, потому что побежден, скорее всего, спрячет свой образ и не поддержит принятое решение. В результате через некоторое время конфликт может разгореться снова. В отдельных случаях, когда лицо, наделенное властью, должно навести порядок ради всеобщего благополучия, использование этой стратегии является целесообразным;

Стратегия «проиграть-проиграть». Сторона-конфликтер идет на проигрыш сознательно, но вместе с тем заставляет и другую сторону потерпеть поражение. Проигрыш может быть и частичным. В этом случае стороны действуют в соответствии с поговорки: «Половина лучше, чем ничего»;

Стратегия «выиграть-выиграть». Сторона-конфликтёр стремится к такому выходу из конфликта, чтобы удовлетворить каждого из участников. Австралийские специалисты в области конфликтологии Х. Корнелиус и Ш. Фэйр детально разработали технологию разрешения конфликтов с помощью стратегии «выиграть - выиграть» и определили четыре этапа ее использования. На первом этапе следует установить, какая потребность стоит за желаниями другой стороны, на втором - определить, компенсируются различия в каком-либо аспекте, на третьем нужно разработать новые варианты решений, наиболее устраивающие обе стороны, и на последнем этапе при условии сотрудничества сторон вместе решить проблемы конфликта.

Использование стратегии «выиграть-выиграть» возможно только в том случае, если участники признают ценности друг друга как свои собственные, уважительно относятся друг к другу, если они видят в первую очередь проблему, а не личные недостатки оппонентов.

Стратегия «выиграть-выиграть» превращает участников конфликта на партнеров. Преимуществом этой стратегии является то, что она вполне этическая и одновременно эффективная.

Помимо трех описанных выше основных стратегий, выделяют и дополнительную стратегию, когда человек сознательно соглашается на уступки или на проигрыш, т.е. выбирает позицию жертвы. Этот вариант поведения возможен в отношениях с людьми, которые для участника конфликта дорогие и которым не хочет причинить боль своим выигрышем.

Тактические приемы решения конфликтных противоречий

Тактика (от греч. Tasso - «выстраивает войска») - это совокупность приемов воздействия на оппонента, средств реализации стратегии. Одна и та же тактика может использоваться для разных стратегий. Да, угроза или давление, рассмотрены как деструктивные действия, могут быть использованными в случае неготовности или неспособности одной из сторон идти дальше определенных границ. Тактики бывают твердые, нейтральные и мягкие. В конфликтах применения тактик обычно уходит от мягких до более твердых. Конечно, бывает и резкое, внезапное применение жестких приемов отношении оппонента (например, внезапное нападение, начало войны и т.д.). Кроме того, выделяют рациональные (фиксация своей позиции, дружелюбие, санкционирование) и иррациональные (давление, психологическое насилие) тактики.

Выделяют следующие виды тактик воздействия на оппонента:

Тактика захвата и удержания объекта конфликта. Применяется в конфликтах, где объект является материальным. Это могут быть как межличностные конфликты (например своевольная заселения в квартиру), так и меж групповые (межгосударственные). Для конфликтов между группами и государствами такая тактика зачастую представляет собой сложную деятельность, которая состоит из ряда этапов и включает в себя политические, военные, экономические и другие средства; тактика физического насилия. Применяются такие приемы, как уничтожение материальных ценностей, физическое воздействие, нанесение телесных повреждений (вплоть до убийства), блокирование чужой деятельности, причинения боли и т. п.;

Тактика психологического насилия. Эта тактика оскорбляет оппонента, задевает самолюбие, достоинство и честь. Ее проявления: унижение, грубость, оскорбительные жесты, негативная личностная оценка, дискриминационные меры, клевета, дезинформация, обман, жесткий контроль за поведением и деятельностью, диктат в межличностных отношениях. Часто (более чем 40%) применяется в межличностных конфликтах;

Тактика давления. Спектр приемов включает выдвижение требований, указаний, приказов, угроз, вплоть до ультиматума, предъявления компромата, шантаж. В конфликтах по вертикали применяются две из трех ситуаций;

Тактика демонстративных действий. Применяется с целью привлечения внимания окружающих к своей персоне. Это могут быть публичные высказывания и жалобы на состояние здоровья, невыход на работу, заведомо неудачная попытка самоубийства, обязательства, которые не отменяются (бессрочные голодовки, перекрытия железнодорожных путей, автомагистралей, использование транспаранты, плакаты, лозунги и т. п.);

Санкционирования. Воздействие на оппонента с помощью взыскания, увеличения рабочей нагрузки, наложение запрета, установление блокад, невыполнение распоряжений под каким-либо предлогом, открытый отказ от исполнения;

Тактика коалиций. Цель - усиление своего положения в конфликте. Выражается в создании союзов, увеличении группы поддержки за счет руководителей, общественности, друзей, родственников, обращении к СМИ, различных органов власти. Используется в более чем трети конфликтов; тактика фиксации своей позиции - наиболее часто применяемая тактика (в 75-80% конфликтов. Основывается на использовании фактов, логики для подтверждения своей позиции. Это убеждения, просьбы, критика, выдвижение предложений и т.п.;

Тактика дружелюбия. Предполагает корректное обращение, подчеркивание общего, демонстрацию готовности решать проблему, предоставление необходимой информации, предложение помощи, оказание услуги, извинение, поощрение; тактика соглашений. Предусматривает обмен благами, обещаниями, уступки, извинениями.

Собранные стратегии поведения обусловливает выбор соответствующих тактик: разрешение конфликта с учетом сути разногласий. Эта тактика применяется, если участники конфликта не определили настоящую его причину, сосредоточив внимание на приводе к конфликтного столкновения. В этом случае следует установить объективную (деловую) зону конфликта и выяснить субъективные мотивы сторон-конфликтерив; решения конфликта с учетом его цели. Зачастую противопоставление целей связано не с их содержанием, а с недостаточным пониманием рационального момента конфликта. Поэтому решение конфликта следует начать с конкретизации целей оппонентов.

Решение конфликта с учетом эмоционального состояния сторон. Главная задача в случае использования этой тактики сводится к снижению степени эмоциональной напряженности. Необходимо понять, что неуправляемые эмоции наносят ущерб каждой из сторон. Решение конфликта с учетом личных черт его участников. При этом прежде всего следует сосредоточиться на психологических особенностях лиц, оценив их уравновешенность, суггестивность, тип характера, темперамент и т.д. Решения конфликта с учетом его возможных последствий (полное примирение сторон, постепенное угасание конфликта, механическое его прекращение, например, расформирование отдела и т.п.).

Использование соответствующих стратегий и тактик приводит к устранению конфликтных противоречий.

Варианты разрешения конфликта могут быть следующими:

Полное разрешение конфликта на объективном уровне (например, предоставление сторонам дефицитных ресурсов, отсутствие которых привело к конфликту);

Полное разрешение конфликта на субъективном уровне путем кардинального изменения конфликтной ситуации;

Тактично решения конфликта на объективном уровне через преобразования объективной конфликтной ситуации в направлении создания незаинтересованности в конфликтных действиях;

Тактично разрешению конфликтов на субъективном уровне в результате ограниченного, но вполне достаточного для временного прекращения разногласий, смена образов конфликтной ситуации.

Каждая конкретная ситуация требует использования соответствующей стратегии и тактики, которая отвечает поставленным целям и задачам. Выбор оптимальной линии поведения участников конфликтного взаимодействия позволит им выйти из ситуации с наименьшими потерями и с пользой друг для друга.

Конформизм [от лат. conformis — подобный, сообразный] — проявление активности личности, которое отличается реализацией отчетливо приспособленческой реакции на групповое давление (точнее, на давление большинства членов группы) с целью избежать негативных санкций — порицания или наказания за демонстрацию несогласия с обще-принятым и общепровозглашенным мнением и желанием не выглядеть не таким, как все. В определенном смысле подобную конформную реакцию на групповое давление демонстрирует достаточно большое число людей, находящихся на первой стадии вхождения в референтную группу — на стадии адаптации — и решающих личностно значимую задачу «быть и, главное, казаться таким, как все».

Особенно отчетливо конформизм проявляется в условиях тоталитарного общественного устройства, когда личность боится противопоставлять себя господствующей элите и подчиненному ей большинству, опасаясь не просто психологического давления, а реальных репрессий и угроз своему физическому существованию. На личностном уровне конформизм чаще всего выражается в качестве такой личностной характеристики, которая в социальной психологии традиционно обозначается, как конформность, т. е. готовность индивида поддаться как реальному, так и лишь воспринимаемому как таковое давлению группы, если не стремлению, то, во всяком случае, предрасположенности изменить свои позицию и видение в связи c тем, что они не совпадают с мнением большинства.

Понятно, что в одних случаях подобная «податливость» может быть связана с реальным пересмотром своих позиций, а в другом — лишь co стремлением хотя бы на внешнем, поведенческом уровне избежать чреватого негативными санкциями противопоставления себя конкретному сообществу, будь то малая или большая группа.

Таким образом, традиционно принято говорить о внешней и внутренней конформности. Классические эксперименты по схеме, предложенной и реализованной С. Ашем, будучи направлены на изучение прежде всего внешней конформности, показали, что на ее наличие или отсутствие, а также степень выраженности влияют индивидуально-психологические особенности индивида, его статус, роль, половозрастные характеристики и т. д., социально-психологическая специфика общности (в рамках классических экспериментов эта группа является подставной), значимость конкретной группы для испытуемого, чья склонность к конформным реакциям исследовалась, а также личностная значимость для него обсуждаемых и решаемых проблем и уровень компетентности как самого испытуемого, так и членов конкретного сообщества.Наряду с упомянутыми экспериментами С. Аша к классическим исследованиям конформизма в социальной психологии обычно относят эксперименты М. Шерифа и С. Милграма. Экспериментальная проверка, насколько далеко готов зайти человек, действуя вопреки своим убеждениям и установкам под давлением группы, была проведена С. Милграмом.

Для этого его классический эксперимент был модифицирован следующим образом: «В базовой экспериментальной ситуации команда из трех человек (двое из них — подставные испытуемые) проверяет четвертого человека по тесту парных ассоциаций. Всякий раз, когда четвертый участник дает неверный ответ, команда наказывает его ударом тока». При этом участники эксперимента получают от руководителя следующую инструкцию: «Учителя самостоятельно определяют, каким ударом наказать ученика за ошибку. Каждый из вас вносит свое предложение, и затем вы наказываете ученика самым слабым из предложенных вам ударов. Для того чтобы эксперимент прошел организованно, вносите свои предложения по порядку. Сначала вносит предложение первый учитель, затем — второй, последним вносит свое предложение третий учитель.

Таким образом, роль, которую играет наивный испытуемый, дает ему реальную возможность предотвратить ужесточение наказания — например, он может на протяжении всего эксперимента предлагать наказывать ученика ударом тока в 15 вольт», что касается подставных испытуемых, то они каждый раз предлагают применить более сильный удар и именно они первыми высказывают свое мнение. Параллельно проводился контрольный эксперимент, в рамках которого групповое давление исключалось. Испытуемый единолично принимал решение, каким разрядом следует наказывать «ученика» за неверный ответ. Как сообщает С. Милграм, «в исследовании принимали участие 80 мужчин в возрасте от 20 до 50 лет; экспериментальная и контрольная группы состояли из равного количества участников и были идентичны по возрастному и профессиональному составу.

Эксперимент со всей очевидностью продемонстрировал, что существенное влияние на поведение испытуемых в экспериментальных условиях оказало давление группы. Основной результат данного исследования состоит в демонстрации того факта, что группа способна формировать поведение индивидуума в области, которая, как думалось, крайне устойчива к подобным влияниям. Идя на поводу у группы, испытуемый причиняет боль другому человеку, наказывая его ударами тока, интенсивность которых намного превосходит интенсивность ударов, примененных при отсутствии социального давления. Мы предполагали, что протесты жертвы и существующие в человеке внутренние запреты на причинение боли другому станут факторами, эффективно противостоящими тенденции подчинения групповому давлению.

Однако, несмотря на широкий диапазон индивидуальных различий в поведении испытуемых, мы можем сказать, что значительное число испытуемых с готовностью подчинились давлению подставных испытуемых» .Не менее впечатляющие примеры проявления конформизма дает реальная жизнь. Как отмечает Д. Майерс, «в повседневной жизни наша внушаемость иногда потрясает. В конце марта 1954 года газеты Сиэтла сообщили о порче автомобильных стекол в городке, расположенном в 80 милях к северу. Утром 14 апреля поступили сообщения о подобных повреждениях лобовых стекол за 65 миль от Сиэтла, а на следующий день — всего за 45 миль. Вечером непонятная сила, разрушающая лобовые стекла, достигла Сиэтла. К полуночи 15 апреля в полицейское управление поступило свыше 3000 заявлений о поврежденных стеклах.

В ту же ночь мэр города обратился за помощью к президенту Эйзенхауэру. … Однако 16 апреля газеты намекнули, что истинным виновником может быть массовое внушение. После 17 апреля жалоб больше не поступало. Позднее анализ вышибленных стекол показал, что это обычные дорожные повреждения. Почему мы обратили внимание на эти повреждения только после 14 апреля? Поддавшись внушению, мы пристально смотрели на наши лобовые стекла, а не сквозь них».Не столь масштабный, но, пожалуй, еще более яркий пример конформизма из своей собственной жизни приводит известный английский писатель Дж. Оруэлл. Этот случай произошел в Нижней Бирме, где Оруэлл служил офицером английской колониальной полиции.

Как пишет Дж. Оруэлл, к моменту описываемых событий «…я пришел к выводу, что империализм — это зло, и, чем скорее я распрощаюсь со своей службой и уеду, тем будет лучше». Однажды Оруэлла вызвали на местный рынок, где, по словам бирманцев, все крушит сорвавшийся с цепи слон, у которого начался так называемый «период охоты». Прибыв на рынок, он не застал никакого слона. Десяток зевак указали десяток различных направлений, в которых скрылся слон. Оруэлл уже собрался идти домой, как вдруг раздались истошные крики. Выяснилось, что слон все-таки был и, более того, раздавил некстати подвернувшегося местного жителя. Как пишет Дж. Оруэлл, «как только я увидел погибшего, я послал ординарца в дом моего друга, жившего неподалеку, за ружьем для охоты на слонов.

Ординарец появился через несколько минут, неся ружье и пять патронов, а тем временем подошли германцы и сказали, что слон в рисовых полях неподалеку… Когда я зашагал в том направлении, наверное, все жители высыпали из домов и двинулись за мной следом. Они увидели ружье и возбужденно кричали, что я собираюсь убить слона. Они не проявляли особого интереса к слону, когда он крушил их дома, но теперь, когда его собирались убить, все стало иначе. Для них это служило развлечением, как это было бы и для английской толпы; кроме того, они рассчитывали на мясо. Все это выводило меня из себя. Мне не хотелось убивать слона — я послал за ружьем, прежде всего, для самозащиты… Слон стоял ярдах в восьми от дороги, повернувшись к нам левым боком. Он выдергивал траву пучками, ударял ее о колено, чтобы отряхнуть землю, и отправлял в пасть.

Увидев слона, я совершенно четко осознал, что мне не надо его убивать. Застрелить рабочего слона — дело серьезное; это все равно что разрушить громадную, дорогостоящую машину. На расстоянии слон, мирно жевавший траву, выглядел не опаснее коровы. Я подумал тогда и думаю теперь, что его позыв к охоте уже проходил; он будет бродить, не причиняя никому вреда, пока не вернется махаут (погонщик) и не поймает его. Да и не хотел я его убивать. Я решил, что буду следить за ним некоторое время, дабы убедиться, что он снова не обезумел, а потом отправлюсь домой. Но в этот момент я оглянулся и посмотрел на толпу, шедшую за мной. Толпа была громадная, как минимум, две тысячи человек, и все прибывала. Я смотрел на море желтых лиц над яркими одеждами. Они следили за мной, как за фокусником, который должен показать им фокус. Они меня не любили. Но с ружьем в руках я удостоился их пристального внимания. И вдруг я понял, что мне все-таки придется убить слона. От меня этого ждали, и я был обязан это сделать; я чувствовал, как две тысячи воль неудержимо подталкивают меня вперед.

Мне было совершенно ясно, что я должен делать. Я должен приблизиться к слону и посмотреть, как он отреагирует. Если он проявит агрессивность — мне придется стрелять, если не обратит на меня внимания, то вполне можно дожидаться возвращения махаута. И все же я знал, что этому не бывать. Я был неважный стрелок. Если слон бросится на меня и я промахнусь, у меня останется столько же шансов, как у жабы под паровым катком. Но даже тогда я думал не столько о собственной шкуре, сколько о следящих за мной желтых лицах. Потому что в тот момент, чувствуя на себе глаза толпы, я не испытывал страха в обычном смысле этого слова, как если бы был один. Белый человек не должен испытывать страха на глазах “туземцев”, поэтому он в общем целом бесстрашен. Единственная мысль крутилась в моем сознании: если что-нибудь выйдет не так, эти две тысячи бирманцев увидят меня удирающим, сбитым с ног, растоптанным.

И если такое случится, то не исключено, кое-кто из них станет смеяться. Этого не должно произойти. Есть лишь одна альтернатива. Я вложил патрон в магазин и лег на дороге, чтобы получше прицелиться». Приведенный отрывок интересен прежде всего тем, что ситуация подчинения групповому влиянию ярко описана не с позиции внешнего наблюдателя, каковым практически всегда является экспериментатор, а изнутри, с позиции объекта данного влияния. Буквально поражает сила подобного воздействия. В самом деле, в восприятии описанной главным героем ситуации отсутствуют какие-либо признаки когнитивного диссонанса. И рациональные (отсутствие признаков агрессии в поведении слона, его высокая стоимость, очевидные катастрофические последствия возможного неудачного выстрела «неважного стрелка»), и эмоциональные (жалость к слону, раздражение против толпы, наконец, естественные опасения за свою собственную жизнь) аспекты видения ситуации Дж. Оруэллом подталкивали его к личностному самоопределению и соответствующему поведению.

Стоит также принять во внимание, что биография и творчество писателя не дают никаких оснований заподозрить его в склонности к конформизму, скорее, наоборот.По-видимому, свою роль сыграло то обстоятельство, что в рассматриваемой ситуации личность подверглась одновременному воздействию, по сути, двух групп — непосредственному, со стороны туземной толпы, и имплицитному — со стороны белого меньшинства, к которому он принадлежал. При этом и ожидания толпы, и установки белого меньшинства по поводу того, как должен поступить офицер в данной ситуации, полностью совпадали. Однако обе эти группы, как следует из приведенного отрывка, не пользовались симпатиями Дж. Оруэлла, а их убеждения, традиции, предрассудки отнюдь им не разделялись. И все же Дж. Оруэлл застрелил слона.

Нечто подобное можно наблюдать на гораздо более ужасающих примерах участия в геноциде и иных преступлениях тоталитарных режимов самых обыкновенных людей, отнюдь не кровожадных по натуре и вовсе не являющихся убежденными адептами расовых, классовых и иных подобных теорий. Как отмечает Д. Майерс, служащие карательного батальона, уничтожившего около 40 000 женщин, стариков и детей в Варшавском гетто, «…не были ни нацистами, ни членами СС, ни фанатиками фашизма. Это были рабочие, торговцы, служащие и ремесленники — люди семейные, слишком старые для службы в армии, но не способные противостоять прямому приказанию убивать» .

Таким образом, проблема конформизма является высокозначимой не только применительно к взаимоотношениям личности и относительно локальной группы (учебной, рабочей и т. д.), но и в гораздо более широком социальном контексте.При этом, как отчетливо видно на примере из рассказа Дж Оруэлла, конформизм является результатом действия множества как собственно социально-психологических, так и иных переменных, в силу чего выявление причин конформного поведения и его прогнозирование представляют собой достаточно сложную исследовательскую задачу.

Нонконформизм [от лат. nоn — не, нет и conformis — подобный, сообразный] — готовность, несмотря ни на какие обстоятельства, действовать вопреки мнению и позиции превалирующего большинства сообщества, отстаивать прямо противоположную точку зрения. Вне зависимости от того что подобное поведение многими исследователями оценивается как принципиально несхожее с конформным, в психологически сущностном плане эта форма личностной активности не просто близка, а, по сути дела, идентична проявлениям конформизма, так как в обоих случаях можно практически с полной уверенностью говорить о зависимости индивида от группового давления, о его подчинении большинству.

Кажущаяся самостоятельность при проявлении нонконформности не более чем иллюзия. Так как не сама личность принимает решение в ситуации неопределенности, ее реакция на групповое давление все равно является зависимой, несмотря на то, осуществляется ли активность в логике «да» или в логике «нет». Таким образом, термин «нонконформизм», будучи, по сути, синонимом термина «негативизм», в сущностно психологическом плане не выступает в качестве антонима понятия «конформизм», а характеризует психологическую реальность, описываемую в социальной психологии в качестве нонконформизма и конформизма, которая содержательно противоположна тому, что оценивается как проявление социально-психологического феномена самоопределения личности в группе.

При этом следует отметить, что несмотря на то что в рамках классической экспериментальной формулы С. Аша в среднем около 8 % испытуемых проявляют склонность к нонконформному поведению, вряд ли есть основания считать, что столь значительное число людей являются теми, кому свойственна нонконформность как устойчивое личностное качество. Скорее, имеет смысл считать, что и примерно треть испытуемых, демонстрирующих конформные реакции, и практически каждый десятый из обследуемых, демонстрирующих нонконформную реакцию, не обладают стабильно закрепленной способностью к отстаиванию собственно личностной позиции в условиях экспериментально задаваемого группового давления, а значит, вероятнее всего, не интегрированы в референтные для них группы высокого социально-психологического уровня развития.

Как уже указывалось выше, конформизм достаточно органично проявляется теми членами реально функционирующей группы, которые, находясь на стадии адаптации, в качестве первостепенной решают личностную задачу «быть такими, как все», а нонконформизм (негативизм) столь же естественно реализуют члены группы, которые, находясь на стадии индивидуализации, в качестве решения своей приоритетной личностной задачи стремятся «быть не такими, как все».

То что нонконформизм является не противоположностью конформизма, а, скорее, его оборотной стороной, так сказать, «изнанкой», получило частичное подтверждение в модифицированном варианте эксперимента С. Милграма, направленного на изучение конформиз