Раскол в русской церкви и его сущность, В XVII в. церковь оставалась единственным институтом феодального государства, нарушавшим принцип централизации. Этому способствовало установление в 1589 г. патриаршества. Патриарх подчинял себе все церковные организации и оказывал большое влияние на царя. Государство стремилось подчи­нить себе церковь, и первым шагом к этому было создание в 1649 г. Монастырского приказа, изымавшего из ведения церкви судопроиз­водства над людьми, живущими в церковных владениях.

Постепенная утрата церковью былого авторитета в общественной и личной жизни, падение нравственности среди служителей культа вызывали тревогу правящих верхов. В связи с этим в 40-е годы XVII в. встал вопрос о проведении церковной реформы. При царском духов­нике Стефане Вонифатьеве создается кружок «ревнителей древлего благочестия», куда входят представители московского духовенства (Никон-архимандрит Новоспасский, Иван Неронов-протопоп Казанского собора, Федор Иванов - дьякон Благовещенского собо­ра), представители светской власти (окольничий Ф. М. Ртищев) и провинциальные протопопы (Аввакум, Даниил Логгин).

Кружок ставил целью поднять религиозный и нравственный уро­вень духовенства, придать благообразие и чинность беспорядочной и суетной церковной службе. Ревнители «древлего благочестия» добились замены «козлогласования» единогласным пением и введения в церквах живой проповеди.

В то же время «справщики» печатного двора пришли к мысли о необходимости исправления богослужебных книг по греческим по­длинникам, и к этой работе приступили в 1650 г. прибывшие из Киева ученые-монахи. Часть кружка «ревнителей» считала необходимым исправить книги не по греческим образцам, а по старым русским рукописям и постановлениям Стоглавого собора.

В 1652 г. умер патриарх Иосиф, и на патриарший престол был избран деятельный, энергичный и властолюбивый митрополит новго­родский Никон. Сын мордовского крестьянина, он сделал головокру­жительную церковную карьеру, став патриархом, провел церковную реформу, разослав по церквам 14 марта 1653 г. «память», где в соответствии с обрядами греческой церкви предписывал заменить земные поклоны поясными, а двоеперстное крестное знамение трое­перстным. Таким образом, реформа была сведена к внешней обрядовой стороне, хотя и ставила своей целью укрепление церковной феодальной организации. По существу, реформа знаменовала новый этап подчи­нения церкви светской власти, поэтому ее активно поддерживало правительство Алексея Михайловича: окончательно она была закреп­лена постановлениями соборов 1654 и 1655 гг. Когда же Никон попытался противопоставить власть патриарха власти царя, выдвинув доктрину - «священство выше царства», он был низведен с патриар­шего престола, осужден и выслан в 1666 г. в Ферапонтов монастырь.

Реформа вызвала появление мощного антифеодального, антипра­вительственного движения -раскола, или старообрядчества. В мо­мент своего возникновения это движение носило демократический размах, который придавало ему активное участие крестьянства и посадского населения. Неприятием Никоновой реформы народные массы выражали протест против феодальной эксплуатации, освящен­ной церковью.

Активное участие в движении приняло сельское духовенство, стра­давшее от постоянных притеснений светских и духовных властей. Прим­кнула к расколу и часть родовитого боярства (боярыня Ф. П. Морозова, ее сестра Е. П. Урусова, князья Хованский, Мышецкий, Потемкин, Соковнин), видевшая в реформе средство усиления царской власти.

Таким образом, раскол объединил на первых порах представителей различных классов и социальных групп. Этот временный союз всех оппозиционных элементов придал большую силу движению, но под общим лозунгом борьбы за «старую веру» скрывались различные классовые интересы.

Однако общим идеалом старообрядцев была уходившая в прошлое жизнь с ее устоявшимися формами бытового и религиозного уклада 1 . Они выступали активными борцами против всего нового и постепенно превращались в оплот реакции (конец XVII -начало XVIII в.), ста­равшейся повернуть колесо истории вспять и воспрепятствовать евро­пеизации жизни России.

Противоречивая сущность раскола сказалась на деятельности иде­олога старообрядчества протопопа Аввакума - талантливейшего пи­сателя второй половины XVII в. Литературное наследие Аввакума привлекало и привлекает к себе внимание русских, советских и зарубежных ученых.

Аввакум (1621-1682). Перу «огнепалъного» протопопа принадлежит около 80 сочинений, из них 64 написаны в условиях последнего, пятнадцатилетнего заточения в земляном срубе Пустозерска на берегу Ледовитого океана, «месте тундряном, студеном и безлесном». Сам Аввакум так описывает тюрьму, где он сидел вместе со своими единомышленниками попом Лазарем, старцем Епифанием и дьяконом Федором: «Осыпали нас землею: струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьмя замками».

Из этой земляной тюрьмы, огороженной «тыном вострым», Авва­кум руководит борьбой единомышленников, рассылая свои «беседы», «послания» по всем городам Руси, учит и «одобряет детей духовных», обличает врагов, призывает стойко бороться за «древлее благочестие». «Мне ведь неколи плакать: всегда играю со человеки. В нощи, что пособеру, а в день и рассыплю»,- пишет он.

Связь с внешним миром Аввакум поддерживает через свою же стражу - стрельцов, которые, по-видимому, сочувственно относились к охраняемым узникам, а возможно, даже разделяли их убеждения.

Натура страстного и непримиримого борца, гневного обличителя «сильных мира сего»: воевод-бояр, патриарха и даже самого царя; печальника о народном горе и ревностного фанатика, считавшего себя апостолом «истинной веры»,- вот те противоречивые черты личности Аввакума, отразившиеся в его сочинениях.

Никакие пытки и истязания, ссылки, гонения, уговоры царя и бояр, обещания земных благ за отказ от своих убеждений не могли заставить Аввакума прекратить борьбу против «блудни еретической» - Никоновой реформы. «Держу до смерти, яко же приях; не прелагаю предел вечных, до нас положено: лежи оно так во веки веком!» - под этим девизом прошла вся жизнь протопопа, ярко описанная им в лучшем его творении - «Житии», созданном в 1672-1673 гг.

«Ж и т и е п р о т о п о п а А в в а к у м а и м с а м и м н а п и ­с а н н о е». Аввакум так определяет рамки своего повествования: «...предлагаю житие свое от юности до лет пятидесят пяти годов». Он отбирает лишь самые важные, самые главные вехи своей биографии: рождение в семье сельского священника-пьяницы («...отец же мой прилежаше пития хмельнова»), первые испытания во время пребывания в Лопатицах и Юрьевце-Повольском; начало борьбы с Никоном и ссылка в Тобольск, а затем в Даурию; возвращение на Русь («...три года ехал из Даур»), пребывание в Москве и подмосковных монастыр­ских темницах и, наконец, лишение сана и последняя ссылка в Пустозерск.

Центральная тема жития - тема личной жизни Аввакума, неотде­лимая от борьбы за «древлее благочестие» против Никоновых новшеств. Она тесно переплетается с темой изображения жестокости и произвола «начальников»-воевод, обличения «шиша антихристова» Никона и его приспешников, утверждавших новую веру «кнутом и виселицами».

На страницах жития во весь свой гигантский рост встает образ незаурядного русского человека, необычайно стойкого, мужественного и бескомпромиссного. Характер Аввакума раскрывается в житии как в семейно-бытовом плане, так и в плане его общественных связей.

Аввакум проявляет себя и в отношениях к «робяткам» и верной спутнице жизни, преданной и стойкой Анастасии Марковне, и в отношении к патриарху, царю, и простому народу, к своим единомыш­ленникам, соратникам по борьбе. Поражает необычайная искренность его взволнованной исповеди: горемыке-протопопу, обреченному на смерть, нечего лукавить, нечего скрывать. Он откровенно пишет о том, как прибегнул к обману, спасая жизнь одного «замотая» - гонимого человека, которому грозила смерть. Вспоминает о своих тяжких раз­думьях и колебаниях, когда в порыве отчаяния, истерзанный пытками, гонениями, он готов был молить о пощаде и прекратить борьбу.

Аввакум - поборник справедливости: он не терпит насилия силь­ного над слабым. Он заступается за девицу, которую «начальник» пытался отнять у вдовы; защищает двух престарелых вдов, которых самодур-воевода Пашков решил выдать замуж. Выступая защитником слабых и угнетенных, Аввакум переносит, однако, решение вопроса социального в область религиозно-моральную, развивая евангельскую идею равенства всех людей «в духе», идею одинакового их подчинения богу.

Суров и непримирим Аввакум к своим идейным противникам - Никону и его приверженцам. Используя иронию и гротеск, он создает их яркие сатирические образы. На первый план выдвигается лицемерие и коварство Никона, который перед избранием в патриархи ведет себя, «яко лис, челом да здорово» (явная перекличка с сатирической «Повестью о Куре и Лисице»); а после «друзей не стал и в крестовую (приемную, патриаршую палату) пускать». В изображении Аввакума Никон - это «плутишка», «носатый, брюхатый борзый кобель», «шиш антихристов», «волк», «пестрообразный зверь», «адов пес». Он подчеркивает жестокость Никона, который «жжет огнем», пытает и мучает своих противников; говорит о распутной жизни патриарха. Под стать Никону и его соратники. Аввакум в одном из сочинений дает гротескный образ рязанского архиепископа Илариона: «В карету сядет, растопырится, что пузырь на воде, сидя в карете на подушки, расчесав волосы, что девка, да едет, выставя рожу на площаде, чтобы черницы-ворухиниянки любили».

Обличает Аввакум сребролюбие никонианского духовенства: дьяк тобольского архиепископа Иван Струна за полтину оставляет безна­казанным «грех» кровосмесительства.

Изображает в житии Аввакум и представителей светской власти. Один из них избивает протопопа в церкви, а дома «у руки отгрыз персты, яко пес, зубами. И егда наполнилась гортань его крови, тогда руку мою испустил из зубов своих». Этот же «начальник» пытается застрелить протопопа из пищали и, пользуясь своей властью, изгоняет его, «всего ограбя и на дорогу хлеба» не дав. За отказ благословить «сына бритобрадца» боярин Шереметев приказывает бросить строптивого попа в Волгу, где его в студеной воде, «много томя, протолкали». Жестокостью превосходит всех остальных «начальников» воевода Паш­ков - «суров человек»: «...беспрестанно людей жжет, и мучит, и бьет». Он нещадно избивает Аввакума, нанося ему три удара чеканом (боевым топориком с молотком вместо обуха) и 72 удара кнутом, после чего в Братском остроге протопоп «все на брюхе лежал: спина гнила». Пашков «выбивает» Аввакума из дощаника и, издеваясь над ним, заставляет идти пешком через непроходимые таежные дебри. Подчиненных ему людей суровый воевода морит на работе.

«Лес гнали хоромной и городовой. Стала нечева есть: люди учали с голоду мереть и от работныя водяные бродни. Река мелкая, плоты тяжелые, приставы немилостивые, палки болшие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие - огонь да встряска»,- так описывает Аввакум положение подчиненных Пашкову людей.

Обличая представителей церковной и светской власти, Аввакум не щадит и самого царя, хотя царскую власть он считает незыблемой. С царем Аввакум познакомился еще в молодости, когда, изгнанный воеводой из Лопатиц, он «прибрел» к Москве. Бегство протопопа от

мятежной паствы из Юрьевца-Повольского вызвало «кручину» - гнев« государя: «На што-де город покинул?» «Яко ангела божия» принимает его царь после возвращения из даурской ссылки. «Государь меня тотчас к руке поставить велел и слова милостивые говорил: «Здорово ли-де, протопоп, живешь? еще-де видатца Бог велел!»

Проходя часто мимо монастырского подворья, где жил Аввакум, царь раскланивается «низенько-таки» с протопопом. В то же время он дает приказ боярину Стрешневу уговорить Аввакума, чтобы тот молчал. Но это было не в характере «огнепального» протопопа, и он «паки заворчал», подав царю свою челобитную, чтобы тот взыскал «древлее благочестие». Это вызвало гнев и раздражение Алексея Михайловича. Сосланный в Пустозерск, Аввакум в своих посланиях переходит к обличению «бедного и худого царишки», который ко всем поддерживает «еретиков». Не считаясь с авторитетом царской власти, Аввакум пред­рекает Алексею Михайловичу адские мучения.

Характерно, что царь Федор Алексеевич, принимая решение о казни Аввакума в 1682 г., выносит постановление: сжечь его «за великая на царский дом хулы».

Если Аввакум непримирим и беспощаден к своим противникам, то он ласков, отзывчив, чуток и заботлив по отношению к своим сподвижникам, к своей семье. Иван Неронов, Даниил Логгин, Лазарь, Епифаний, дьякон Федор, юродивый Федор, «христовы мученицы» Федосья Прокопьевна Морозова и Евдокия Прокопьевна Урусова изображаются протопопом в житии с большой симпатией и любовью.

Он образцовый семьянин. Он любит «своих робяток», печалится об их горькой участи и о своей разлуке с ними (семья протопопа была сослана на Мезень). С грустью говорит Аввакум о своих сыновьях Прокопии и Иване, которые, испугавшись смерти, приняли «никони­анство» и теперь мучаются вместе с матерью, закопанные живыми в землю (т. е. заключенные в земляную темницу). С любовью говорит протопоп и о дочери своей Аграфене, которая вынуждена была в Даурии ходить под окно к воеводской снохе и приносить от нее иногда щедрые подачки.

Наиболее значителен в житии образ спутницы жизни Аввакума, его жены Анастасии Марковны. Безропотно идет она вместе с мужем в далекую сибирскую ссылку: рожает и хоронит по дороге детей, спасает их во время бури, за четыре мешка ржи во время голода отдает свое единственное сокровище - московскую однорядку (верхнюю одежду из шерстяной ткани), а затем копает коренья, толчет сосновую кору, подбирает недоеденные волками объедки, спасая детей от голодной смерти; Марковна помогает мужу морально переносить все невзгоды, которые обрушивает на него жизнь. Лишь раз из истерзанной груди женщины вырвался крик отчаяния и протеста: «Долго ли муки сея, протопоп, будет?» Но стоило мужу вместо утешения сказать: «Марковна, до самыя смерти!», как, собрав все свои силы и волю, она, вздохнув, ответила: «Добро, Петрович, ино еще побредем!» И какая красота души, сколько благородства, самоотверженности скрыто в этом простом ответе русской женщины, готовой делить все муки, все тяготы и невзгоды жизни с любимым человеком! По возвращении из ссылки протопоп, опечалившись по поводу того, что «ничтож успевает, но паче молва бывает», решает, что ему делать: проповедовать ли «слово божье» или скрыться, «понеже жена и дети связали» его. И видя печального супруга, протопопица говорит: «Аз тя и с детми благослов­ляю: дерзай проповедати слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи... Поди, поди в церковь, Петрович, - обличай блудню еретическую!»

Изображая себя в обстановке семейно-бытовых отношений, Авва­кум стремится подчеркнуть неразрывную связь бытового уклада с церковью. Патриархальный уклад, охраняемый старым обрядом, и защищает он. Он стремится доказать, что старый обряд тесно связан с самой жизнью, ее национальными основами, а новый обряд ведет к утрате этих основ. Страстная защита «древлего благочестия» превращает житие в яркий публицистический документ эпохи. Не случайно свое житие протопоп начинает с изложения основных положений «старой веры», подкрепляя их ссылками на авторитет «отцов церкви» и реши­тельно заявляя: «Сице аз, протопоп Аввакум, верую, сице исповедаю, с сим живу и умираю». Собственная его жизнь служит лишь примером доказательства истинности положений той веры, борцом и пропаган­дистом которой он выступает.

Ж а н р и с т и л ь ж и т и я. Житие Аввакума - это первая в исто­рии нашей литературы автобиография-исповедь, в которой рассказ о злоключениях собственной жизни сочетается с гневным сатирическим обличением правящих верхов, с публицистической проповедью «ис­тинной веры».

Тесное переплетение личного и общественного превращает житие из автобиографического повествования в широкую картину социаль­ной и общественно-политической жизни своего времени. Житие вби­рает в себя и этнографические описания далекого сибирского края, его рек, флоры и фауны.

С традиционными формами агиографической литературы житие связывает немногое: наличие вступления, ссылки на авторитет «отцов церкви», присутствие религиозной фантастики, хотя характер ее резко изменился по сравнению с традиционными житиями; использование ряда образно-изобразительных средств агиографической литературы - например, олицетворением судьбы выступает корабль, а жизнь чело­веческая уподобляется плаванию.

Религиозная традиционная фантастика под пером Аввакума при­обретает реальные бытовые очертания. Вот, например, «чудо, которое происходит в темнице Андрониева монастыря: три дня сидит здесь в темнице на цепи томимый голодом Аввакум, и перед ним предстает то ли ангел, то ли человек, и дает ему похлебать щей - «зело привкусны, хороши!» Или пищаль, из которой пытается убить Аввакума «началь­ник», трижды не стреляет, и протопоп объясняет это промыслом Божиим. И еще «чудо»: Бог помогает Аввакуму наловить много рыбы там, где ее никто не лавливал и т. п. Таким образом, все «чудеса», описываемые Аввакумом, не выходят за пределы реального бытового плана.

Новаторство жития Аввакума особенно ярко обнаруживается в его языке и стиле. Он пишет «русским природным языком», о своей любви к которому заявляет во вступлении: «И аще реченно просто, и вы, Господа ради..., не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русский природной язык, виршами философскими не обык речи красить». Говорить «природным языком» призывает он и царя: « Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком, не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах».

В стиле жития протопоп использует форму сказа - неторопливого рассказа от первого лица, обращенного к старцу Епифанию, но в то же время подразумевающего и более широкую

аудиторию своих еди­номышленников. Но, как отметил В. В. Виноградов, в стиле жития сказовая форма сочетается с проповедью, и это обусловило тесное переплетение церковно-книжных элементов языка с разговорно-про­сторечными и даже диалектными.

Для стиля Аввакума характерно отсутствие спокойного эпического повествования. Его житие состоит из ряда искусно нарисованных правдивых драматических сцен, построенных всегда на острых конф­ликтах: социального, религиозного или этического порядка. Эти дра­матические сцены соединены между собой лирическими и публицистическими отступлениями. Аввакум либо скорбит, либо не­годует, либо иронизирует над противниками и самим собой, либо горячо сочувствует единомышленникам и печалится об их судьбе.

Житие - это мастерский изустный рассказ, не связанный ника­кими условностями. Рассказчик часто любит забегать вперед, возвра­щаться к ранее рассказанным эпизодам; он не следит за точной хронологической последовательностью повествования. Аввакум ис­пользует народные пословицы, поговорки, каламбуры, в которых подчас скрыта тонкая ирония. Например: «Любил протопоп со славными знатца, люби же и терпеть, горемыка, до конца»; «Бес – от веть не мужик: батога не боится».

Исследователи стиля Аввакума в местах наиболее драматических отмечают наличие ритма и рифмы, звуковых повторов, аллитераций и ассонансов. Например: «У церкви за волосы дерут, и под бока толкают и за чепь торгают и в глаза плюют». Или: «Среди улицы били батожъем и топтали и бабы были с рычагами».

Свое эстетическое кредо Аввакум излагает в четвертой «беседе», посвященной иконному писанию. Он не принимает нового направле­ния русской иконописи, теоретическое обоснование которому дали в эстетических трактатах знаменитый художник Симон Ушаков и Иосиф Владимиров. Аввакум отвергает новую живописную манеру. Протопо­па возмущают иконы, писанные «по плотскому умыслу, понеже сами еретицы» (никониане.- В. К.) «возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя». Аввакум сторонник «тонкностных чувств», «гор­него» в иконописи. Он считает, что иконы нельзя «будто живыя писать» «по фряжьскому, сиречь по немецкому» обычаю. Ведь фряги, отмечает Аввакум, пишут «Богородицу чревату в благовещение», «а Христа на кресте раздутова: толстехунек, миленькой, стоит, и ноги -те у него, что стульчики. Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков и обычаев!»

Теоретически отвергая «живство» в иконном писании, Аввакум в своих сочинениях постоянно к нему обращался. Он предельно конк­ретизировал абстрактные религиозные понятия и представления, на­полнял их реальным бытовым содержанием, которое позволяло ему делать психологические и морально-философские обобщения.

Небесная иерархия получает у Аввакума реальное земное осмыс­ление. Ту духовную пищу, которую он раздает своим «питомникам», протопоп, подобно нищему, собирает по богатым дворам: «У богатова человека, царя Христа, из Евангелия ломоть хлеба выпрошу; у Павла апостола, у богатова гостя, из полатей его хлеба выпрошу; у Златоуста, у торговова человека, кусок слова его получю: У Давыда царя и у Исайи пророка, у посадцких людей, по четвертинке хлеба выпросил. Набрал кошель, да и вам даю, жителям в дому Бога моего».

Тексты «священного писания» в истолковании Аввакума приобре­тают бытовую конкретность, которая сочетается с широкими обобще­ниями. Так, в толковании книги «Бытие» Аввакум изображает грехопадение Адама и Евы. В раю случилось, считает протопоп, то же самое, что «до днесь творится... в слабоумных человеках»: «Потчивают друг друга зелием неравстворенным, сиречь зеленым вином процеженным и прочими питии и сладкими брашны. А после и посмехают друг друга, упившегося до пьяна». Совершив грехопадение, Адам стыдится при­знаться в своей вине Богу, ему не велит этого «лукавая совесть», и он «коварством хочет грех загладить, да и на людей переводит». Адам торопится свалить вину на Еву, а Ева на «змею». «Каков муж, такова и жена; оба бражники, а у детей и давно добра нечева спра­шивать, волочатся ни сыты, ни голодны»,- заключает Аввакум.

Особенности стиля жития и других сочинений Аввакума позволяют говорить о неповторимой творческой индивидуальности этого талан­тливейшего писателя второй половины XVII в., ярко отразившего характерные черты переходной эпохи.

Тесная связь Аввакума с демократическими слоями населения, участвовавшими в движении раскольников, определила новаторство его стиля. Стиль писаний Аввакума привлекал к нему внимание писателей XIX в. И. С. Тургенев, не одобряя личности Аввакума, восторгался его «живой речью московской» и отмечал, что он «писал таким языком, что каждому писателю следует изучать его».

В начале XX в. декадентствующие литераторы пытались поднять на щит образ невинного страдальца и видели в нем выразителя сущности национального народного духа, заключающегося якобы в безмерной любви к страданиям. Против такой трактовки выступил А. М. Горький, отметивший боевой демократический характер Авва­кума. «Язык, а также стиль писем протопопа Аввакума и «Жития» его остаются непревзойденным образцом пламенной и страстной речи бойца, и вообще в старинной литературе нашей есть чему поучить­ся»,- писал он. Стиль жития высоко ценил А Н. Толстой. Создавая «Петра I», он использовал живую разговорную речь Аввакума для передачи исторического колорита эпохи.

«Повесть о житии боярыни Морозовой». Среди произведений старооб­рядческой литературы обращает на себя внимание «Повесть о житии боярыни Морозовой», созданная в конце 70-х - начале 80-х годов XVII в. На первый взгляд она написана в традиционной агиографиче­ской манере XVI в. с явным преобладанием риторического украшен­ного стиля. Героиня повести «блаженная и приснопамятная» родилась «от родителю благородну и благочестну». Она научена «добродетельному житию и правым дагматом священномучеником Аввакумом», творит безмерную милостыню, постнические подвиги, жаждет «иноческого образа и жития» и становится инокиней Феодорой. Жизнь ее подобна жизни первых христианских мучениц. Однако в повести нет ни рито­рического вступления, ни плача, ни похвалы, ни посмертных чудес. И сама героиня никаких чудес при жизни не совершает, и только «видение» Мелании является доказательством святости Морозовой. «Повесть о житии боярыни Морозовой» не столько автобиография, сколько жизнеописание, в котором раскрывается мужественный, стой­кий характер русской женщины, отстаивающей свои убеждения. По­весть подчеркивает моральную красоту Федосьи Прокопьевны. Она не поддается ни уговорам, ни угрозам, отказывается участвовать в брачной церемонии царя с Натальей Нарышкиной, «понеже тамо в титле царя благоверным нарицати и руку его целовати», ходить в никонианскую церковь. Вместе с сестрой Евдокией ее заковывают «в железа», заточают в темницу Алексеевского монастыря, а затем подворья Печерского монастыря. Мужественно переносит она разлуку с отроком сыном Иваном, его преждевременную смерть. В словопрениях она побеждает рязанского митрополита Илариона и самого патриарха Питирима. Тщетно Алексей Михайлович пытается уговорить боярыню, льстит ей, называя второй Екатериной мученицей, и просит только для вида поднять руку и показать сложенное троеперстное знамение. Морозова не идет ни на какие компромиссы, ни с властями светскими, ни с церковными. Тогда царь велит перевести ее в Новодевичий монастырь, а затем в Боровск в земляную тюрьму, где она умирает вместе с сестрой Евдокией голодной «смертью нужною и напрасною и безгодною».

В драматической форме переданы в повести последние дни геро­ини. Терзаемая муками голода, узница обращается к охраннику: «Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчю ясти, помилуй мя, даждь ми калачика». Он же рече: «Ни, госпоже, боюся». И глагола мученица: «И ты поне хлебца». И рече: «Не смею». И паки мученица: «Поне мало сухариков». И глагола: «Не смею». И глагола Феодора: «Не смееши ли, ино принеси поне яблоко, или огурчик». И глагола: «Не смею».

К «Повести о житии боярыни Морозовой» во второй половине XIX в. обратились художник В. И. Суриков и поэт А. А. Навроцкий.

Помимо агиографических произведений, в старообрядческой ли­тературе большое распространение получили жанры полемических посланий, трактатов, воззваний, обращенных к демократическому читателю. Чтобы сделать эти произведения понятными, их авторы «выработали особый тип письменности просторечия - «вякания», как называл его Аввакум по контрасту с книжной речью».

Итак, во второй половине XVII столетия создается и развивается новая демократическая литература. Отражая художественные вкусы посадского населения, она разрабатывает светскую тематику, смело опирается на устное народное творчество, широко использует его образы, сюжеты, жанрово-стилистические особенности.

В центре внимания демократической литературы - судьба обык­новенного посадского человека, пытающегося строить жизнь по своей воле и разуму. И хотя эти попытки не всегда удачны, и молодой человек зачастую терпит поражение, само внимание литературы к этим вопро­сам характерно для переходной эпохи.

Самым примечательным фактом литературного развития второй половины XVII в. явилось возникновение демократической антифео­дальной сатиры, обличавшей важнейшие институты сословно-монархического государства: церковь и суд.

В русле демократической литературы развивалось и творчество протопопа Аввакума, отразившее рост самосознания личности и ут­вердившее ее неповторимую индивидуальную ценность.

Демократическая литература XVII в. разрушает прежний, некогда целостный художественный метод литературы XI-XVI вв. Его ведущие принципы - символизм, этикетность-уступают место «живству», народно-поэтической символике.

Существенное изменение вносит демократическая литература в жанровую систему: трансформируются старые и появляются новые жанры, лишенные пока четких очертаний. Жанровой «пестроте» де­мократической литературы соответствует пестрота ее стилей, где рядом с элементами книжного языка соседствуют просторечия, деловой канцелярский язык и язык устной народной поэзии.

Богослужебная реформа Патриарха Никона 1650-1660-х годов унифицировала все обряды по греческим образцам. Она вызвала в Русской Православной Церкви (объединение верующих, относящихся к восточной ветви христианства, принимающих догматы и следующих традициям Православной Церкви) раскол, вследствие которого от основной массы верующих отделились несогласные с новыми правилами богослужебной жизни духовенство и миряне.

Старообрядцев стали считать раскольниками, их преследовали, часто жестоко, однако в XIX веке, по некоторым мнениям, до трети русского населения были старообрядцами. В ХХ веке позиция РПЦ по отношению к старообрядцам смягчилась, однако к молитвенному единению верующих это не привело. Старообрядцы продолжают считать истинным свое учение о вере, относя РПЦ к инославным.

Разграничение понятий «старообрядчество» и «православная церковь» достаточно условно. В старообрядческой церкви принято двуперстное крестное знамение. Два перста - символ двух Ипостасей Спасителя (истинный Бог и истинный человек), три перста - символ Святой Троицы.

Совершенная и единственно признанная форма изображения креста – восьмиконечная. В православии признаются также четырехконечные и шестиконечные кресты. Также православные произносят “Аллилуйя” не дважды, как староверы, а трижды.

В старообрядческой церкви сохраняются некоторые древние написания слов и старые названия. Например, инок вместо иеромонаха, Иеросалим вместо Иерусалима.

Старообрядцы имя Христа пишут как Исус, а православные – Иисус. Также отличаются самые верхние начертания на кресте. У староверов это ЦРЬ СЛВЫ (Царь Славы) и IС ХС (Исус Христос). На православном восьмиконечном кресте написано ИНЦИ (Иисус Назорей Царь Иудейский и IИС ХС (Иисус Христос).

В Символе Веры в православной церкви убрано принятое у староверов противопоставление понятий “рожденна, несотворенна”. В древнем изложении, которое исповедуют староверы, это звучит как “рожденна, а несотворенна”. Также у староверов существует несогласие с тем, что Дух Святой тоже должен исповедоваться, как истинный. В православном символе читаем всего лишь: “Бога истинна от Бога истинна” касаемо Отца и Сына.

В православной церкви богослужения совершаются по Славянскому Типикону, сложившемуся на основе Иерусалимского устава. Старообрядческие службы проходят по Иерусалимскому древнему уставу.

Крестный ход вокруг храма в старообрядческой церкви принято совершать по часовой стрелке, то есть по солнцу (посолонь). В православной церкви крестный ход идет против часовой стрелки.

Вода, освященная в канун Богоявления считается Великой Агиасмой. В православной так называется вода, освященная в день самого праздника.

Четыре раза в году, во второе, третье, четвертое и пятое воскресенье Великого поста в православной церкви совершается Пассия – особая служба, посвященная чтению текстов Евангелия, повествующих о страстях Христовых. В старообрядческой церкви Пассия не служится.

Есть и другие нюансы мало различимые для маловоцерковленного человека.

Религиозный брак старообрядцев, в отличие от религиозных браков прочих конфессий, не признавался государством. До 1874 г. все дети старообрядцев считались незаконнорожденными. А с 1874 г. для старообрядцев был введен гражданский брак: «Браки раскольников приобретают в гражданском отношении, через записание в установленные для сего особые метрические книги, силу и последствия законного брака «.

По отношению к раскольникам ведение всех метрических книг передано из духовного ведомства в гражданское. Этот закон распространялся: 1) на лиц, которые рождены в расколе, существовавшем и признанном в государстве до издания новых правил; 2) условия заключения брака между раскольниками определяются по началам общегражданского брака, заимствованным из канонических правил. Воспрещались и не подлежали записи в метрические книги такие браки раскольников, кои возбранены законами гражданскими. Все эти статьи имели общегражданское значение (запрещают, напр., заключение брака с сумасшедшими, при живой жене и т. д.).

Дети раскольников подлежали записи в метрическую книгу в таком только случае, если брак их родителей записан в такой книге. Но те из них, которые рождены от раскольнических браков до издания этого закона, также в течение первых двух лет после издания его могли быть записываемы в метрическую книгу и в том случае, когда родились прежде записи брака их родителей, если происхождение их от брачного союза, впоследствии записанного, равно как время их рождения, будут удостоверены не менее как двумя свидетелями.

Метрические книги велись в городах и уездах местными полицейскими управлениями, а в столицах — участковыми и частными приставами, по формам, утвержденным министром внутренних дел. И хранились эти книги в архивных разделах документов административно-полицейских учреждений. Но далеко не все родители хотели записывать своих детей в эти книги, поэтому большинство записей о крещении найти в наше время невозможно, однако в архивах сохранились некоторые исповедные книги и иные списки жителей деревень.

Один из крупнейших центров старообрядчества — это Выгорецкая обитель (Выгорецкая пустынь, Выголексинское общежительство, Выговская киновия) - крупный старообрядческий беспоповский центр Поморского согласия, созданный в 1694 году на Русском Севере на территории Обонежской пятины (Олонецкий уезд). В дальнейшем - Выголексинский старообрядческий монастырь в Олонецкой губернии. Территория Выгорецкой обители является местом паломничества старообрядцев из разных стран. Карелия является исторической родиной старообрядческой Поморской церкви: 300 лет тому назад на реке Выг организовался Даниловский монастырь, который стал духовным центром Поморского староверия. 486326, Карелия, Повенец, Петрозаводская ул., 28, «Выгорецкая Обитель».

Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Тома I-III. — С.-Петербург, типография М. Стасюлевича, 1875 г. (том I), 1876 г. (том II), 1883 г. (том III)

Старообрядческая литература.

Старообрядческая литература - это особая ветвь русской духовной литературы , получившая развитие после Никоновской церковной реформы 1653 года и вызванного ею раскола .

На протяжении веков она оставалась гонимой литературой. С одной стороны, это означает, что авторы не были связаны государственной цензурой и, стало быть, обладали высокой степенью творческой свободы , а с другой - то, что им приходилось платить весьма высокую цену за возможность писать , следуя голосу своей совести.
Характерно, что большинство старообрядческих авторов первой поры были казнены .
И даже ещё в XX веке многие старообрядческие писатели и журналисты подвергались уголовному преследованию .

Второй заметной особенностью старообрядческой письменности является почти полное отсутствие в ней художественного вымысла . События , о которых писали старообрядцы , лица , изображенные в повествованиях, - всё это имело место в действительности или, по крайней мере, мыслилось таковым .
Эта черта пришла в старообрядческую литературу из литературы древнерусской вместе с некоторыми другими особенностями. Например, в писаниях старообрядцев не часто можно встретить сочинения на какую-нибудь отвлеченную тему ; гораздо чаще мы видим, что взяться за перо автора понуждает непосредственная «злоба дня », хотя по прошествии многого времени это может оказаться не всегда сразу заметно.

Но главной особенностью старообрядческой литературы является её православный традиционализм . Так же как и его древнерусский предшественник , автор-старообрядец ощущает за своей спиной могучий авторитет православной культуры , святых отцов , оставивших потомкам свои творения как несокрушимый и незыблемый щит веры .

При всём при том не стоит представлять старообрядческую литературу как нечто застывшее. Действительно, сохраняя в основном свою традиционную проблематику , старообрядческая литература тем не менее жила и до сей поры живет интересами своего времени . В ней развиваются различные стили , литературные школы . Она чрезвычайно остро реагирует на любые события в мире , важные для старообрядчества . Эта особенность отложила свой отпечаток и на жанровое своеобразие старообрядческой литературы , придала ей особую, говоря современным языком, интерактивность .
Старообрядческий автор очень хорошо представляет себе своего читателя, обращается к нему, ведет беседу или полемику с ним и даже иногда возлагает на себя полномочия высказываться от его имени.

Развитие литературы русского старообрядчества тесно связано с событиями истории и в соответствии с этим может быть разделено на несколько важных этапов .

От начала Никоновых новин до казни виднейших деятелей первоначальной истории старообрядчества и подавления стрелецкого восстания под предводительством князя Хованского .

1653-1682 гг.

В это время были заложены основы старообрядческой письменности . На первом месте, разумеется, находятся многочисленные челобитные , в которых царя Алексея Михайловича , а затем и его сына Федора Алексеевича извещали об отступлении Никона от древних православных обычаев , пытались открыть им глаза и молили «вернуть прежнее благочестие ». Наибольшую известность и распространение получили челобитные протопопов Аввакума , Ивана Неронова , Никиты Добрынина , инока Авраамия , иерея Лазаря , диакона Федора , иноков Епифания и Игнатия Соловецкого , Саввы Романова . Причем многие из названных были авторами нескольких посланий. Несколько челобитных царю было направлено иноками Соловецкого монастыр я, самой известной из которых является пятая по счету.
Уже в этих первых произведениях с достаточной полнотой были собраны и проанализированы результаты реформы патриарха Никона , аргументированно изложена идеология защиты старой веры . Здесь же содержатся ценные свидетельства современников о том, какими методами осуществлялась церковная реформа .

Именно в первых старообрядческих челобитных мы встречаем указание, что «книжная справа » была произведена с нарушением соборного решения , то есть отнюдь не по старым книгам .
Дальнейшим шагом в развитии старообрядческой литературы стал переход от частных посланий и челобитных к созданию литературно-публицистических и богословско-учительных сочинений . Благодаря этому старообрядческая книга получила широкое распространение в народе.

Наиболее знаменитыми произведениями старообрядческой литературы той поры считаются автобиографические жития протопопа Аввакума и его духовного отца инока Епифания , созданные ими в 1672 - 1675 годах. «Житие » протопопа Аввакума относится к числу всемирно признанных памятников русской литературы , оно переведено на многие иностранные языки .

Все сочинения Аввакума , общее число которых около 60, можно разделить, помимо его автобиографии , на три части:
1) истолковательные беседы ,
2) челобитные
3)полемические и учительные послания к отдельным лицам и группам единомышленников .

Среди наиболее значимых авторов того времени также следует назвать дьякона Федора Иванова , архимандрита Спиридона (Потемкина ), протопопа Ивана Неронова , инока Авраамия , дьякона Игнатия Соловецкого , Герасима Фирсова .

Создание на окраинах России духовных центров старой веры. Разделение в старообрядчестве и возникновение полемической литературы поповцев и беспоповцев.

Конец XVII - середина XVIII века.

После разгрома московских ревнителей благочестия , разорения Соловецкого монастыря и казни мучеников в Пустозерске старообрядчество временно лишилось литературно-публицистических центров . Христиане, сохранившие верность древнему церковному строю , вынуждены были скрываться подальше от Москвы . Поэтому новые духовные центры стали возникать в Поморье , на Керженце и за русско-польской границей - на Ветке .

Удивительна история поморского духовного центра - Выговского монастыря . Вдали от каких-либо очагов цивилизации возник небывалый в России общественно-культурный феномен , по сути дела старообрядческая республика со своей экономикой, системой управления и высочайшей духовной культурой . На Выгу под началом братьев Андрея и Симеона Денисовых сложилась своеобразная литературная школа .

Здесь не только переписывались книги характерным поморским стилем , не только делались переводы с французского и латыни , но и составлялись оригинальные произведения - разного рода слова и духовные поучения , агиографические и исторические сочинения . Наибольшую известность выговцам принесло составление знаменитых Поморских ответов - историко-богословского сочинения в защиту старой веры , написанного по требованию Синода . Кроме Поморских ответов на берегах Выга были созданы еще два известных старообрядческих историко-агиографических произведения - «История об отцах и страдальцах Соловецких » и «Виноград российский ».

Керженский духовный центр , возникший в то же время, что и Выговский , в большей степени был вовлечен в разрешение внутренних вопросов старообрядчества . Здесь шли споры о приписываемых протопопу Аввакуму посланиях , о допустимости получившего распространение у части старообрядцев самосожжения . В 1691 году инок Евфросин составил «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей », которое по сути стало и одним из первых публичных произведений внутренней полемики в старообрядчестве . На Керженце (при участии выговских книжников ) было ооздано и одно из самых известных произведений поповцев XVIII века - «Керженские ответы » дьякона Александра на 130 вопросов нижегородского архиепископа Питирима .
Автор ответов, дьякон Александр , впоследствии был казнен.

Литературная активность Ветковского духовного центра возникла в связи с начавшейся полемикой между ветковцами и дьяконовцами , но была вскоре прекращена из-за разорения ветковских скитов и посадов в 1735 году .

В целом к особенностями второго периода истории старообрядческой литературы можно отнести оживленную полемику представителей различных согласий как с миссионерами господствующего исповедания, так и между собой . Кроме того, в старообрядческой письменности того времени виден большой интерес к эсхатологической тематике . Вопрос об Антихристе и о конце света , поднятый ещё Спиридоном Потемкиным ), надолго занял одно из главных мест в старообрядческой литературе .

Период относительной терпимости правительства по отношению к старообрядчеству . Углубление богословских и идеологических споров об антихристовом царстве, об истинном священстве, о браке.

Середина XVIII - первая треть XIX века.

Характерно, что в этот период создаются два произведения с одинаковым названием «История о бегствующем священстве ». Одно принадлежит старообрядческому писателю с Керженца , местночтимому святому игумену Ионе , и впоследствии сыграло важную роль в утверждении законности старообрядческой иерархии . Другое - беспоповскому автору Ивану Алексееву , который пытался доказать, что истинное благочестивое священство не сохранилос ь. Большое влияние на ход дискуссии о священстве имели сочинения стародубского инока Никодима , считавшего возможным получение старообрядцами для себя епископа от господствующей церкви . Сочинения Никодима распространялись в списках . Позже его знаменитые «Статьи » были изданы для широкой публики в 1911 году.

В 1789 - 1791 гг. неким поморцем , последователем выговецких учителей (возможно, Тимофеем Андреевым ), был составлен труд под названием «Щит веры », сочинение, направленное как против новообрядцев, так и против старообрядцев, сохраняющих священство . Его содержание составляют ответы беспоповцев на 382 вопроса поповцев, живших на Ветке . По мнению сторонних исследователей, после "Поморских ответов " это лучшее из беспоповских сочинений .

Но и для самих староверов-беспоповцев настало время решения наболевших духовных проблем , с которыми они столкнулись в отсутствие духовенства . Прежде всего - это вопрос о браке . Можно ли считать законным брак, заключенный без участия священника ? Брачные поморцы вели очень важную для себя дискуссию с другими беспоповцами , отстаивая свое мнение о молении за неправославного царя и о возможности совершения законного церковного брака в отсутствие священника .

Среди сочинений поповцев той поры выдающееся место занимают «Ответы Пешехонова » - не потерявший и до нынешнего времени своего значения образец духовно-полемической литературы . Житель Твери , иконописец Иван Пешехонов вел частную переписку с несколькими беспоповскими начетчиками , в результате чего родилась книга, в которой он дал весьма основательные ответы на «взыскания» трех самых упорных своих оппонентов .

Восстановление старообрядческой иерархии. Творчество инока Павла Белокриницкого, Иллариона Кабанова и Арсения Уральскою.

40-е - 60-е гг. XIX века.

Гонения императора Николая I обескровили старообрядчество , но в то же время обретение старообрядческой Церковью в 1846 году митрополита Амвросия позволило восстановить полную иерархию . Это дало новый импульс развитию Церкви и, соответственно, литературы поповцев апологетического направления . Один из основных участников, содействовавших присоединению митрополита , инок Павел Белокриницкий , был автором довольно популярного в то время сочинения «Десять писем к беспоповцам », давшего новый поворот в давней полемике .

Идеология беспоповцев , выраженная в многочисленных «тетрадках », повсеместно распространяемых, к сожалению, была частично усвоена некоторыми белокриницкими старообрядцами . Для утверждения правомыслия по ряду церковных вопросов епископат Белокриницкой иерархии выпустил в 1862 году «Окружное послание ». Его автором был Илларион Кабанов , писавший под псевдонимом Ксенос .
К сожалению, абсолютно православное по духу и букве «Окружное послание» вызвало в Церкви раздор, но тем не менее послужило к утверждению истины . Всего Ксенос был автором нескольких десятков сочинений .

В это время произошло важное для дальнейшего развития всей старообрядческой книжности событие. Архиепископ Антоний (Шутов ) восстановил Московскую кафедру и учредил при ней книжный центр . Это был не только скрипторий, где переписывались нужные книги для дальнейшей рассылки по России , но это был интеллектуальный центр российского старообрядчества . И самой заметной фигурой в нем оказался Анисим Швецов , молодой письмоводитель архиепископа Антония , будущий епископ Арсений Уральский . В 1865 году, будучи от роду 25-ти лет, он написал первое свое произведение - «Историю о существовании священства в старообрядческой Христовой Церкви ». Вскоре его имя прочно заняло одно из первых мест в списке старообрядческих духовных писателей .
В целом период из-за гонений хотя и не изобиловал авторскими именами и произведениями, но оказался необходим для подготовки недалекого уже расцвета книжности старообрядцев .

Время массовой старообрядческой литературы. Появление множества новых авторских имен. Активное развитие начетнического движения. Начало старообрядческой периодики.

Последняя треть XIX -начало XX века.

В целом это время подъема старообрядческой литературы , выхода на первый план сочинений апологетической и церковно-исторической направленности . Активно работают на писательской ниве такие маститые авторы, как епископы Арсений Уральский («Истинность старообрядствующей иерархии... », «Оправдание старообрядствующей святой Христовой Церкви », «Показание всеобдержности двоеперстного сложения и погрешностей против Святого Евангелия новообрядствующей греко-российской церкви », «Жизнь и подвиги старообрядческого архиепископа Антония » и др.), Иннокентий Усов («Об исповеди преосвященного Амвросия митрополита Белокриницкого », «Церковь Христова временно без епископа », «Разбор ответов на 105 вопросов », «О крещении греческой церкви и митрополита Амвросия », «Слова и речи », «Средство быть счастливым » и др.), Антоний Пермский («Святоотеческий сборник »). В 1890 году Климент Перетрухин написал книгу «Меч духовный », которая была подпольно напечатана тиражом 2000 экземпляров и рассылалась старообрядцам по 50-100 экземпляров на губернию. Другим известным его произведением была книга «Мир ко внешним ».
Написанное этими авторами является классикой старообрядческой литературы .

Интересно, что в это время старообрядческие издатели открыли для себя гектографию - способ тиражирования книг без типографии . Повсеместно рукописи размножались на гектографах и распространялись сотнями по всей России . Это придало необычайную насыщенность и живость творческому литературному процессу .

«Золотой век» старообрядчества, который длился очень недолго, но оставил большое количество памятников книжности, созданных в разных регионах. Расцвет старообрядческой периодики.

1905 - 1918 гг.

Период наибольшей свободы за всю историю старообрядчества показал, что творческие силы в нем за время гонений не угасли. В это время старообрядческие авторы получили возможность легально публиковать свои произведения в книгах и периодических изданиях .

Целая плеяда выдающихся имен появилась в различных старообрядческих согласиях , но среди всех старообрядческих писателей того времени можно выделить двух. Это епископ Михаил (Семенов ) и Федор Мельников . Епископ Михаил , по сравнению с другими старообрядческими авторами , в своем творчестве намного чаще обращался к темам Евангелия , темам нравственно-духовного воскрешения человека . И в этом смысле его в наибольшей степени можно назвать именно духовным писателем . Недаром его называли апостолом XX века . Федор Мельников имел универсальный талант катехизатора , апологета , публициста , церковного историка . Он работал во многих жанрах , обладал высочайшей работоспособностью , часто публиковал в одном номере журнала несколько работ под разными псевдонимами , и оставил после себя обширное наследие , значение которого трудно переоценить.

Перечислить всё написанное этими двумя авторами в данной статье нет никакой возможности, поэтому ограничимся лишь общими указаниями. Епископ Михаил - автор «Апологии старообрядчества» и сотен духовно-нравственных статей , вышедших в журналах и отдельными изданиями. Кроме того, его перу принадлежит несколько художественных произведений на христианско-исторические темы .

Перу Ф. Е. Мельникова принадлежит блестящее исследование «Блуждающее богословие », в котором он наглядно показал шаткость богословских устоев новообрядческой церкви , и «История старообрядческой Церкви », обширный труд исследователя и очевидца, вполне заслуживающий наименования фундаментального .
Среди писателей «золотого века » можно также назвать Ивана Кириллова («Правда старой веры », «Третий Рим »), Дмитрия Варакина («Рассмотрение примеров, приводимых в защиту реформ патриарха Никона »), протоиерея Григория Карабиновича и многих других.

Многие старообрядческие писатели не только защищали старую веру своими литературными произведениями , но и активно выступали на публичных беседах , давая отпор миссионерам господствующей церкви .
Произведения большинства авторов, творивших в этот период, до сих пор сохраняют актуальность и часто переиздаются .

Наиболее тяжкие и катастрофические по последствиям гонения на религию и почти полное прекращение книжной деятельности старообрядцев в СССР.

1919 - 1988 годы.

Федор Мельников и Иннокентий Усов продолжали писать в эмиграции. Внутри страны старообрядческие писатели либо прекратили всякое творчество, либо писали в стол, подобно протоиерею Федору Моржакову , диакону Александру Свистунову и ещё нескольким авторам. По важным духовным вопросам авторы той поры иногда высказывались в личной переписке . Событием духовной жизни стало разрешение издания календаря на 1946 год .

С начала перестройки до наших дней. Очень медленное восстановление разрушенных традиций.

1989 - современность.

Характерная черта периода - появление среди старообрядцев нового типа авторов, не связанных со старообрядчеством родовыми корнями , но принявших в крещении старую веру. Многие из них имеют высшее образование , профессиональные навыки , однако при этом им часто не хватает знания традиций и духовного опыта . Но литература живет, развивается, периодически выходят в свет новые книги.

Конечно, приведенная периодизация не претендует на всеохватность . Нельзя забывать, что многие авторы писали втайне, и многие сочинения не дошли до нашего времени. Большую работу по выявлению, сохранению и изучению памятников проделали многие отечественные ученые - В. И. Малышев , Д. С. Лихачев , А. М. Панченко , Н. Н. Покровский , Н. В. Понырко , Е. М. Юхименко , Н. Ю. Бубнов , Н. С. Демкова и др.
Однако комплексное изучение старообрядческой литературы как неотъемлемой части русской духовности ещё только предстоит осуществить в будущем .

Старообрядческая литература - это особая ветвь русской духовной литературы , получившая развитие после Никоновской церковной реформы 1653 года и вызванного ею раскола .

На протяжении веков она оставалась гонимой литературой. С одной стороны, это означает, что авторы не были связаны государственной цензурой и, стало быть, обладали высокой степенью творческой свободы , а с другой - то, что им приходилось платить весьма высокую цену за возможность писать , следуя голосу своей совести.
Характерно, что большинство старообрядческих авторов первой поры были казнены .
И даже ещё в XX веке многие старообрядческие писатели и журналисты подвергались уголовному преследованию .

Второй заметной особенностью старообрядческой письменности является почти полное отсутствие в ней художественного вымысла . События , о которых писали старообрядцы , лица , изображенные в повествованиях, - всё это имело место в действительности или, по крайней мере, мыслилось таковым .
Эта черта пришла в старообрядческую литературу из литературы древнерусской вместе с некоторыми другими особенностями. Например, в писаниях старообрядцев не часто можно встретить сочинения на какую-нибудь отвлеченную тему ; гораздо чаще мы видим, что взяться за перо автора понуждает непосредственная «злоба дня », хотя по прошествии многого времени это может оказаться не всегда сразу заметно.

Но главной особенностью старообрядческой литературы является её православный традиционализм . Так же как и его древнерусский предшественник , автор-старообрядец ощущает за своей спиной могучий авторитет православной культуры , святых отцов , оставивших потомкам свои творения как несокрушимый и незыблемый щит веры .

При всём при том не стоит представлять старообрядческую литературу как нечто застывшее. Действительно, сохраняя в основном свою традиционную проблематику , старообрядческая литература тем не менее жила и до сей поры живет интересами своего времени . В ней развиваются различные стили , литературные школы . Она чрезвычайно остро реагирует на любые события в мире , важные для старообрядчества . Эта особенность отложила свой отпечаток и на жанровое своеобразие старообрядческой литературы , придала ей особую, говоря современным языком, интерактивность .
Старообрядческий автор очень хорошо представляет себе своего читателя, обращается к нему, ведет беседу или полемику с ним и даже иногда возлагает на себя полномочия высказываться от его имени.

Развитие литературы русского старообрядчества тесно связано с событиями истории и в соответствии с этим может быть разделено на несколько важных этапов .

От начала Никоновых новин до казни виднейших деятелей первоначальной истории старообрядчества и подавления стрелецкого восстания под предводительством князя Хованского .

1653-1682 гг.

В это время были заложены основы старообрядческой письменности . На первом месте, разумеется, находятся многочисленные челобитные , в которых царя Алексея Михайловича , а затем и его сына Федора Алексеевича извещали об отступлении Никона от древних православных обычаев , пытались открыть им глаза и молили «вернуть прежнее благочестие ». Наибольшую известность и распространение получили челобитные протопопов Аввакума , Ивана Неронова , Никиты Добрынина , инока Авраамия , иерея Лазаря , диакона Федора , иноков Епифания и Игнатия Соловецкого , Саввы Романова . Причем многие из названных были авторами нескольких посланий. Несколько челобитных царю было направлено иноками Соловецкого монастыр я, самой известной из которых является пятая по счету.
Уже в этих первых произведениях с достаточной полнотой были собраны и проанализированы результаты реформы патриарха Никона , аргументированно изложена идеология защиты старой веры . Здесь же содержатся ценные свидетельства современников о том, какими методами осуществлялась церковная реформа .

Именно в первых старообрядческих челобитных мы встречаем указание, что «книжная справа » была произведена с нарушением соборного решения , то есть отнюдь не по старым книгам .
Дальнейшим шагом в развитии старообрядческой литературы стал переход от частных посланий и челобитных к созданию литературно-публицистических и богословско-учительных сочинений . Благодаря этому старообрядческая книга получила широкое распространение в народе.

Наиболее знаменитыми произведениями старообрядческой литературы той поры считаются автобиографические жития протопопа Аввакума и его духовного отца инока Епифания , созданные ими в 1672 - 1675 годах. «Житие » протопопа Аввакума относится к числу всемирно признанных памятников русской литературы , оно переведено на многие иностранные языки .

Все сочинения Аввакума , общее число которых около 60, можно разделить, помимо его автобиографии , на три части:
1) истолковательные беседы ,
2) челобитные
3)полемические и учительные послания к отдельным лицам и группам единомышленников .

Среди наиболее значимых авторов того времени также следует назвать дьякона Федора Иванова , архимандрита Спиридона (Потемкина ), протопопа Ивана Неронова , инока Авраамия , дьякона Игнатия Соловецкого , Герасима Фирсова .

Создание на окраинах России духовных центров старой веры. Разделение в старообрядчестве и возникновение полемической литературы поповцев и беспоповцев.

Конец XVII - середина XVIII века.

После разгрома московских ревнителей благочестия , разорения Соловецкого монастыря и казни мучеников в Пустозерске старообрядчество временно лишилось литературно-публицистических центров . Христиане, сохранившие верность древнему церковному строю , вынуждены были скрываться подальше от Москвы . Поэтому новые духовные центры стали возникать в Поморье , на Керженце и за русско-польской границей - на Ветке .

Удивительна история поморского духовного центра - Выговского монастыря . Вдали от каких-либо очагов цивилизации возник небывалый в России общественно-культурный феномен , по сути дела старообрядческая республика со своей экономикой, системой управления и высочайшей духовной культурой . На Выгу под началом братьев Андрея и Симеона Денисовых сложилась своеобразная литературная школа .

Здесь не только переписывались книги характерным поморским стилем , не только делались переводы с французского и латыни , но и составлялись оригинальные произведения - разного рода слова и духовные поучения , агиографические и исторические сочинения . Наибольшую известность выговцам принесло составление знаменитых Поморских ответов - историко-богословского сочинения в защиту старой веры , написанного по требованию Синода . Кроме Поморских ответов на берегах Выга были созданы еще два известных старообрядческих историко-агиографических произведения - «История об отцах и страдальцах Соловецких » и «Виноград российский ».

Керженский духовный центр , возникший в то же время, что и Выговский , в большей степени был вовлечен в разрешение внутренних вопросов старообрядчества . Здесь шли споры о приписываемых протопопу Аввакуму посланиях , о допустимости получившего распространение у части старообрядцев самосожжения . В 1691 году инок Евфросин составил «Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей », которое по сути стало и одним из первых публичных произведений внутренней полемики в старообрядчестве . На Керженце (при участии выговских книжников ) было ооздано и одно из самых известных произведений поповцев XVIII века - «Керженские ответы » дьякона Александра на 130 вопросов нижегородского архиепископа Питирима .
Автор ответов, дьякон Александр , впоследствии был казнен.

Литературная активность Ветковского духовного центра возникла в связи с начавшейся полемикой между ветковцами и дьяконовцами , но была вскоре прекращена из-за разорения ветковских скитов и посадов в 1735 году .

В целом к особенностями второго периода истории старообрядческой литературы можно отнести оживленную полемику представителей различных согласий как с миссионерами господствующего исповедания, так и между собой . Кроме того, в старообрядческой письменности того времени виден большой интерес к эсхатологической тематике . Вопрос об Антихристе и о конце света , поднятый ещё Спиридоном Потемкиным ), надолго занял одно из главных мест в старообрядческой литературе .

Период относительной терпимости правительства по отношению к старообрядчеству . Углубление богословских и идеологических споров об антихристовом царстве, об истинном священстве, о браке.

Середина XVIII - первая треть XIX века.

Характерно, что в этот период создаются два произведения с одинаковым названием «История о бегствующем священстве ». Одно принадлежит старообрядческому писателю с Керженца , местночтимому святому игумену Ионе , и впоследствии сыграло важную роль в утверждении законности старообрядческой иерархии . Другое - беспоповскому автору Ивану Алексееву , который пытался доказать, что истинное благочестивое священство не сохранилос ь. Большое влияние на ход дискуссии о священстве имели сочинения стародубского инока Никодима , считавшего возможным получение старообрядцами для себя епископа от господствующей церкви . Сочинения Никодима распространялись в списках . Позже его знаменитые «Статьи » были изданы для широкой публики в 1911 году.

В 1789 - 1791 гг. неким поморцем , последователем выговецких учителей (возможно, Тимофеем Андреевым ), был составлен труд под названием «Щит веры », сочинение, направленное как против новообрядцев, так и против старообрядцев, сохраняющих священство . Его содержание составляют ответы беспоповцев на 382 вопроса поповцев, живших на Ветке . По мнению сторонних исследователей, после "Поморских ответов " это лучшее из беспоповских сочинений .

Но и для самих староверов-беспоповцев настало время решения наболевших духовных проблем , с которыми они столкнулись в отсутствие духовенства . Прежде всего - это вопрос о браке . Можно ли считать законным брак, заключенный без участия священника ? Брачные поморцы вели очень важную для себя дискуссию с другими беспоповцами , отстаивая свое мнение о молении за неправославного царя и о возможности совершения законного церковного брака в отсутствие священника .

Среди сочинений поповцев той поры выдающееся место занимают «Ответы Пешехонова » - не потерявший и до нынешнего времени своего значения образец духовно-полемической литературы . Житель Твери , иконописец Иван Пешехонов вел частную переписку с несколькими беспоповскими начетчиками , в результате чего родилась книга, в которой он дал весьма основательные ответы на «взыскания» трех самых упорных своих оппонентов .

Восстановление старообрядческой иерархии. Творчество инока Павла Белокриницкого, Иллариона Кабанова и Арсения Уральскою.

40-е - 60-е гг. XIX века.

Гонения императора Николая I обескровили старообрядчество , но в то же время обретение старообрядческой Церковью в 1846 году митрополита Амвросия позволило восстановить полную иерархию . Это дало новый импульс развитию Церкви и, соответственно, литературы поповцев апологетического направления . Один из основных участников, содействовавших присоединению митрополита , инок Павел Белокриницкий , был автором довольно популярного в то время сочинения «Десять писем к беспоповцам », давшего новый поворот в давней полемике .

Идеология беспоповцев , выраженная в многочисленных «тетрадках », повсеместно распространяемых, к сожалению, была частично усвоена некоторыми белокриницкими старообрядцами . Для утверждения правомыслия по ряду церковных вопросов епископат Белокриницкой иерархии выпустил в 1862 году «Окружное послание ». Его автором был Илларион Кабанов , писавший под псевдонимом Ксенос .
К сожалению, абсолютно православное по духу и букве «Окружное послание» вызвало в Церкви раздор, но тем не менее послужило к утверждению истины . Всего Ксенос был автором нескольких десятков сочинений .

В это время произошло важное для дальнейшего развития всей старообрядческой книжности событие. Архиепископ Антоний (Шутов ) восстановил Московскую кафедру и учредил при ней книжный центр . Это был не только скрипторий, где переписывались нужные книги для дальнейшей рассылки по России , но это был интеллектуальный центр российского старообрядчества . И самой заметной фигурой в нем оказался Анисим Швецов , молодой письмоводитель архиепископа Антония , будущий епископ Арсений Уральский . В 1865 году, будучи от роду 25-ти лет, он написал первое свое произведение - «Историю о существовании священства в старообрядческой Христовой Церкви ». Вскоре его имя прочно заняло одно из первых мест в списке старообрядческих духовных писателей .
В целом период из-за гонений хотя и не изобиловал авторскими именами и произведениями, но оказался необходим для подготовки недалекого уже расцвета книжности старообрядцев .

Время массовой старообрядческой литературы. Появление множества новых авторских имен. Активное развитие начетнического движения. Начало старообрядческой периодики.

Последняя треть XIX -начало XX века.

В целом это время подъема старообрядческой литературы , выхода на первый план сочинений апологетической и церковно-исторической направленности . Активно работают на писательской ниве такие маститые авторы, как епископы Арсений Уральский («Истинность старообрядствующей иерархии... », «Оправдание старообрядствующей святой Христовой Церкви », «Показание всеобдержности двоеперстного сложения и погрешностей против Святого Евангелия новообрядствующей греко-российской церкви », «Жизнь и подвиги старообрядческого архиепископа Антония » и др.), Иннокентий Усов («Об исповеди преосвященного Амвросия митрополита Белокриницкого », «Церковь Христова временно без епископа », «Разбор ответов на 105 вопросов », «О крещении греческой церкви и митрополита Амвросия », «Слова и речи », «Средство быть счастливым » и др.), Антоний Пермский («Святоотеческий сборник »). В 1890 году Климент Перетрухин написал книгу «Меч духовный », которая была подпольно напечатана тиражом 2000 экземпляров и рассылалась старообрядцам по 50-100 экземпляров на губернию. Другим известным его произведением была книга «Мир ко внешним ».
Написанное этими авторами является классикой старообрядческой литературы .

Интересно, что в это время старообрядческие издатели открыли для себя гектографию - способ тиражирования книг без типографии . Повсеместно рукописи размножались на гектографах и распространялись сотнями по всей России . Это придало необычайную насыщенность и живость творческому литературному процессу .

«Золотой век» старообрядчества, который длился очень недолго, но оставил большое количество памятников книжности, созданных в разных регионах. Расцвет старообрядческой периодики.

1905 - 1918 гг.

Период наибольшей свободы за всю историю старообрядчества показал, что творческие силы в нем за время гонений не угасли. В это время старообрядческие авторы получили возможность легально публиковать свои произведения в книгах и периодических изданиях .

Целая плеяда выдающихся имен появилась в различных старообрядческих согласиях , но среди всех старообрядческих писателей того времени можно выделить двух. Это епископ Михаил (Семенов ) и Федор Мельников . Епископ Михаил , по сравнению с другими старообрядческими авторами , в своем творчестве намного чаще обращался к темам Евангелия , темам нравственно-духовного воскрешения человека . И в этом смысле его в наибольшей степени можно назвать именно духовным писателем . Недаром его называли апостолом XX века . Федор Мельников имел универсальный талант катехизатора , апологета , публициста , церковного историка . Он работал во многих жанрах , обладал высочайшей работоспособностью , часто публиковал в одном номере журнала несколько работ под разными псевдонимами , и оставил после себя обширное наследие , значение которого трудно переоценить.

Перечислить всё написанное этими двумя авторами в данной статье нет никакой возможности, поэтому ограничимся лишь общими указаниями. Епископ Михаил - автор «Апологии старообрядчества» и сотен духовно-нравственных статей , вышедших в журналах и отдельными изданиями. Кроме того, его перу принадлежит несколько художественных произведений на христианско-исторические темы .

Перу Ф. Е. Мельникова принадлежит блестящее исследование «Блуждающее богословие », в котором он наглядно показал шаткость богословских устоев новообрядческой церкви , и «История старообрядческой Церкви », обширный труд исследователя и очевидца, вполне заслуживающий наименования фундаментального .
Среди писателей «золотого века » можно также назвать Ивана Кириллова («Правда старой веры », «Третий Рим »), Дмитрия Варакина («Рассмотрение примеров, приводимых в защиту реформ патриарха Никона »), протоиерея Григория Карабиновича и многих других.

Многие старообрядческие писатели не только защищали старую веру своими литературными произведениями , но и активно выступали на публичных беседах , давая отпор миссионерам господствующей церкви .
Произведения большинства авторов, творивших в этот период, до сих пор сохраняют актуальность и часто переиздаются .

Наиболее тяжкие и катастрофические по последствиям гонения на религию и почти полное прекращение книжной деятельности старообрядцев в СССР.

1919 - 1988 годы.

Федор Мельников и Иннокентий Усов продолжали писать в эмиграции. Внутри страны старообрядческие писатели либо прекратили всякое творчество, либо писали в стол, подобно протоиерею Федору Моржакову , диакону Александру Свистунову и ещё нескольким авторам. По важным духовным вопросам авторы той поры иногда высказывались в личной переписке . Событием духовной жизни стало разрешение издания календаря на 1946 год .

С начала перестройки до наших дней. Очень медленное восстановление разрушенных традиций.

1989 - современность.

Характерная черта периода - появление среди старообрядцев нового типа авторов, не связанных со старообрядчеством родовыми корнями , но принявших в крещении старую веру. Многие из них имеют высшее образование , профессиональные навыки , однако при этом им часто не хватает знания традиций и духовного опыта . Но литература живет, развивается, периодически выходят в свет новые книги.

Конечно, приведенная периодизация не претендует на всеохватность . Нельзя забывать, что многие авторы писали втайне, и многие сочинения не дошли до нашего времени. Большую работу по выявлению, сохранению и изучению памятников проделали многие отечественные ученые - В. И. Малышев , Д. С. Лихачев , А. М. Панченко , Н. Н. Покровский , Н. В. Понырко , Е. М. Юхименко , Н. Ю. Бубнов , Н. С. Демкова и др.
Однако комплексное изучение старообрядческой литературы как неотъемлемой части русской духовности ещё только предстоит осуществить в будущем .

Раскол в русской церкви и его сущность. В XVII в. церковь оставалась единственным институтом феодального государства, нарушавшим принцип централизации. Этому способствовало установление в 1589 г. патриаршества. Патриарх подчинял себе все церковные организации и оказывал большое влияние на царя. Государство стремилось подчинить себе церковь, и первым шагом к этому было создание в 1649 г. Монастырского приказа, изымавшего из ведения церкви судопроизводства над людьми, живущими в церковных владениях.

Постепенная утрата церковью былого авторитета в общественной и личной жизни, падение нравственности среди служителей культа вызывали тревогу правящих верхов. В связи с этим в 40-е годы XVII в. встал вопрос о проведении церковной реформы. При царском духовнике Стефане Вонифатьеве создается кружок "ревнителей древлего благочестия", куда входят представители московского духовенства (Никон-архимандрит Новоспасский, Иван Неронов-протопоп Казанского собора, Федор Иванов - дьякон Благовещенского собора), представители светской власти (окольничий Ф.М. Ртищев) и провинциальные протопопы (Аввакум, Даниил Логгин).

Кружок ставил целью поднять религиозный и нравственный уровень духовенства, придать благообразие и чинность беспорядочной и суетной церковной службе. Ревнители "древлего благочестия" добились замены "козлогласования" единогласным пением и введения в церквах живой проповеди.

В то же время "справщики" печатного двора пришли к мысли о необходимости исправления богослужебных книг по греческим подлинникам, и к этой работе приступили в 1650 г. прибывшие из Киева ученые-монахи. Часть кружка "ревнителей" считала необходимым исправить книги не по греческим образцам, а по старым русским рукописям и постановлениям Стоглавого собора.

В 1652 г. умер патриарх Иосиф, и на патриарший престол был избран деятельный, энергичный и властолюбивый митрополит новгородский Никон. Сын мордовского крестьянина, он сделал головокружительную церковную карьеру, став патриархом, провел церковную реформу, разослав по церквам 14 марта 1653 г. "память", где в соответствии с обрядами греческой церкви предписывал заменить земные поклоны поясными, а двоеперстное крестное знамение троеперстным. Таким образом, реформа была сведена к внешней обрядовой стороне, хотя и ставила своей целью укрепление церковной феодальной организации. По существу, реформа знаменовала новый этап подчинения церкви светской власти, поэтому ее активно поддерживало правительство Алексея Михайловича: окончательно она была закреплена постановлениями соборов 1654 и 1655 гг. Когда же Никон попытался противопоставить власть патриарха власти царя, выдвинув доктрину - "священство выше царства", он был низведен с патриаршего престола, осужден и выслан в 1666 г. в Ферапонтов монастырь.

Реформа вызвала появление мощного антифеодального, антиправительственного движения-раскола, или старообрядчества. В момент своего возникновения это движение носило демократический размах, который придавало ему активное участие крестьянства и посадского населения. Неприятием Никоновой реформы народные массы выражали протест против феодальной эксплуатации, освященной церковью.

Активное участие в движении приняло сельское духовенство, страдавшее от постоянных притеснений светских и духовных властей. Примкнула к расколу и часть родовитого боярства (боярыня Ф.П. Морозова, ее сестра Е.П. Урусова, князья Хованский, Мышецкий, Потемкин, Соковнин), видевшая в реформе средство усиления царской власти.

Таким образом, раскол объединил на первых порах представителей различных классов и социальных групп. Этот временный союз всех оппозиционных элементов придал большую силу движению, но под общим лозунгом борьбы за "старую веру" скрывались различные классовые интересы.

Однако общим идеалом старообрядцев была уходившая в прошлое жизнь с ее устоявшимися формами бытового и религиозного уклада 1 . Они выступали активными борцами против всего нового и постепенно превращались в оплот реакции (конец XVII-начало XVIII в.), старавшейся повернуть колесо истории вспять и воспрепятствовать европеизации жизни России.

Противоречивая сущность раскола сказалась на деятельности идеолога старообрядчества протопопа Аввакума - талантливейшего писателя второй половины XVII в. Литературное наследие Аввакума привлекало и привлекает к себе внимание русских, советских и зарубежных ученых.

Аввакум (1621-1682). Перу "огнепалъного" протопопа принадлежит около 80 сочинений, из них 64 написаны в условиях последнего, пятнадцатилетнего заточения в земляном срубе Пустозерска на берегу Ледовитого океана, "месте тундряном, студеном и безлесном". Сам Аввакум так описывает тюрьму, где он сидел вместе со своими единомышленниками попом Лазарем, старцем Епифанием и дьяконом Федором: "Осыпали нас землею: струб в земле, и паки около земли другой струб, и паки около всех общая ограда за четырьмя замками".

Из этой земляной тюрьмы, огороженной "тыном вострым", Аввакум руководит борьбой единомышленников, рассылая свои "беседы", "послания" по всем городам Руси, учит и "одобряет детей духовных", обличает врагов, призывает стойко бороться за "древлее благочестие". "Мне ведь неколи плакать: всегда играю со человеки. В нощи, что пособеру, а в день и рассыплю", - пишет он.

Связь с внешним миром Аввакум поддерживает через свою же стражу - стрельцов, которые, по-видимому, сочувственно относились к охраняемым узникам, а возможно, даже разделяли их убеждения.

Натура страстного и непримиримого борца, гневного обличителя "сильных мира сего": воевод-бояр, патриарха и даже самого царя; печальника о народном горе и ревностного фанатика, считавшего себя апостолом "истинной веры", - вот те противоречивые черты личности Аввакума, отразившиеся в его сочинениях.

Никакие пытки и истязания, ссылки, гонения, уговоры царя и бояр, обещания земных благ за отказ от своих убеждений не могли заставить Аввакума прекратить борьбу против "блудни еретической" - Никоновой реформы. "Держу до смерти, яко же приях; не прелагаю предел вечных, до нас положено: лежи оно так во веки веком!" - под этим девизом прошла вся жизнь протопопа, ярко описанная им в лучшем его творении - "Житии", созданном в 1672-1673 гг.

"Житие протопопа Аввакума им самим написанное". Аввакум так определяет рамки своего повествования: "... предлагаю житие свое от юности до лет пятидесят пяти годов". Он отбирает лишь самые важные, самые главные вехи своей биографии: рождение в семье сельского священника-пьяницы ("...отец же мой прилежаше пития хмельнова"), первые испытания во время пребывания в Лопатицах и Юрьевце-Повольском; начало борьбы с Никоном и ссылка в Тобольск, а затем в Даурию; возвращение на Русь ("...три года ехал из Даур"), пребывание в Москве и подмосковных монастырских темницах и, наконец, лишение сана и последняя ссылка в Пустозерск.

Центральная тема жития - тема личной жизни Аввакума, неотделимая от борьбы за "древлее благочестие" против Никоновых новшеств. Она тесно переплетается с темой изображения жестокости и произвола "начальников"-воевод, обличения "шиша антихристова" Никона и его приспешников, утверждавших новую веру "кнутом и виселицами".

На страницах жития во весь свой гигантский рост встает образ незаурядного русского человека, необычайно стойкого, мужественного и бескомпромиссного. Характер Аввакума раскрывается в житии как в семейно-бытовом плане, так и в плане его общественных связей.

Аввакум проявляет себя и в отношениях к "робяткам" и верной спутнице жизни, преданной и стойкой Анастасии Марковне, и в отношении к патриарху, царю, и простому народу, к своим единомышленникам, соратникам по борьбе. Поражает необычайная искренность его взволнованной исповеди: горемыке-протопопу, обреченному на смерть, нечего лукавить, нечего скрывать. Он откровенно пишет о том, как прибегнул к обману, спасая жизнь одного "замотая" - гонимого человека, которому грозила смерть. Вспоминает о своих тяжких раздумьях и колебаниях, когда в порыве отчаяния, истерзанный пытками, гонениями, он готов был молить о пощаде и прекратить борьбу.

Аввакум - поборник справедливости: он не терпит насилия сильного над слабым. Он заступается за девицу, которую "начальник" пытался отнять у вдовы; защищает двух престарелых вдов, которых самодур-воевода Пашков решил выдать замуж. Выступая защитником слабых и угнетенных, Аввакум переносит, однако, решение вопроса социального в область религиозно-моральную, развивая евангельскую идею равенства всех людей "в духе", идею одинакового их подчинения богу.

Суров и непримирим Аввакум к своим идейным противникам - Никону и его приверженцам. Используя иронию и гротеск, он создает их яркие сатирические образы. На первый план выдвигается лицемерие и коварство Никона, который перед избранием в патриархи ведет себя, "яко лис, челом да здорово" (явная перекличка с сатирической "Повестью о Куре и Лисице"); а после "друзей не стал и в крестовую (приемную, патриаршую палату) пускать". В изображении Аввакума Никон - это "плутишка", "носатый, брюхатый борзый кобель", "шиш антихристов", "волк", "пестрообразный зверь", "адов пес". Он подчеркивает жестокость Никона, который "жжет огнем", пытает и мучает своих противников; говорит о распутной жизни патриарха. Под стать Никону и его соратники. Аввакум в одном из сочинений дает гротескный образ рязанского архиепископа Илариона: "В карету сядет, растопырится, что пузырь на воде, сидя в карете на подушки, расчесав волосы, что девка, да едет, выставя рожу на площаде, чтобы черницы-ворухиниянки любили".

Обличает Аввакум сребролюбие никонианского духовенства: дьяк тобольского архиепископа Иван Струна за полтину оставляет безнаказанным "грех" кровосмесительства.

Изображает в житии Аввакум и представителей светской власти. Один из них избивает протопопа в церкви, а дома "у руки отгрыз персты, яко пес, зубами. И егда наполнилась гортань его крови, тогда руку мою испустил из зубов своих". Этот же "начальник" пытается застрелить протопопа из пищали и, пользуясь своей властью, изгоняет его, "всего ограбя и на дорогу хлеба" не дав. За отказ благословить "сына бритобрадца" боярин Шереметев приказывает бросить строптивого попа в Волгу, где его в студеной воде, "много томя, протолкали". Жестокостью превосходит всех остальных "начальников" воевода Пашков - "суров человек": "...беспрестанно людей жжет, и мучит, и бьет". Он нещадно избивает Аввакума, нанося ему три удара чеканом (боевым топориком с молотком вместо обуха) и 72 удара кнутом, после чего в Братском остроге протопоп "все на брюхе лежал: спина гнила". Пашков "выбивает" Аввакума из дощаника и, издеваясь над ним, заставляет идти пешком через непроходимые таежные дебри. Подчиненных ему людей суровый воевода морит на работе.

"Лес гнали хоромной и городовой. Стала нечева есть: люди учали с голоду мереть и от работныя водяные бродни. Река мелкая, плоты тяжелые, приставы немилостивые, палки болшие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие - огонь да встряска", - так описывает Аввакум положение подчиненных Пашкову людей.

Обличая представителей церковной и светской власти, Аввакум не щадит и самого царя, хотя царскую власть он считает незыблемой. С царем Аввакум познакомился еще в молодости, когда, изгнанный воеводой из Лопатиц, он "прибрел" к Москве. Бегство протопопа от мятежной паствы из Юрьевца-Повольского вызвало "кручину" - гнев" государя: "На што-де город покинул?" "Яко ангела божия" принимает его царь после возвращения из даурской ссылки. "Государь меня тотчас к руке поставить велел и слова милостивые говорил: "Здорово ли-де, протопоп, живешь? еще-де видатца Бог велел!".

Проходя часто мимо монастырского подворья, где жил Аввакум, царь раскланивается "низенько-таки" с протопопом. В то же время он дает приказ боярину Стрешневу уговорить Аввакума, чтобы тот молчал. Но это было не в характере "огнепального" протопопа, и он "паки заворчал", подав царю свою челобитную, чтобы тот взыскал "древлее благочестие". Это вызвало гнев и раздражение Алексея Михайловича. Сосланный в Пустозерск, Аввакум в своих посланиях переходит к обличению "бедного и худого царишки", который ко всем поддерживает "еретиков". Не считаясь с авторитетом царской власти, Аввакум предрекает Алексею Михайловичу адские мучения.

Характерно, что царь Федор Алексеевич, принимая решение о казни Аввакума в 1682 г., выносит постановление: сжечь его "за великая на царский дом хулы".

Если Аввакум непримирим и беспощаден к своим противникам, то он ласков, отзывчив, чуток и заботлив по отношению к своим сподвижникам, к своей семье. Иван Неронов, Даниил Логгин, Лазарь, Епифаний, дьякон Федор, юродивый Федор, "христовы мученицы" Федосья Прокопьевна Морозова и Евдокия Прокопьевна Урусова изображаются протопопом в житии с большой симпатией и любовью.

Он образцовый семьянин. Он любит "своих робяток", печалится об их горькой участи и о своей разлуке с ними (семья протопопа была сослана на Мезень). С грустью говорит Аввакум о своих сыновьях Прокопии и Иване, которые, испугавшись смерти, приняли "никонианство" и теперь мучаются вместе с матерью, закопанные живыми в землю (т. е. заключенные в земляную темницу). С любовью говорит протопоп и о дочери своей Аграфене, которая вынуждена была в Даурии ходить под окно к воеводской снохе и приносить от нее иногда щедрые подачки.

Наиболее значителен в житии образ спутницы жизни Аввакума, его жены Анастасии Марковны. Безропотно идет она вместе с мужем в далекую сибирскую ссылку: рожает и хоронит по дороге детей, спасает их во время бури, за четыре мешка ржи во время голода отдает свое единственное сокровище - московскую однорядку (верхнюю одежду из шерстяной ткани), а затем копает коренья, толчет сосновую кору, подбирает недоеденные волками объедки, спасая детей от голодной смерти; Марковна помогает мужу морально переносить все невзгоды, которые обрушивает на него жизнь. Лишь раз из истерзанной груди женщины вырвался крик отчаяния и протеста: "Долго ли муки сея, протопоп, будет?" Но стоило мужу вместо утешения сказать: "Марковна, до самыя смерти!", как, собрав все свои силы и волю, она, вздохнув, ответила: "Добро, Петрович, ино еще побредем!" И какая красота души, сколько благородства, самоотверженности скрыто в этом простом ответе русской женщины, готовой делить все муки, все тяготы и невзгоды жизни с любимым человеком! По возвращении из ссылки протопоп, опечалившись по поводу того, что "ничтож успевает, но паче молва бывает", решает, что ему делать: проповедовать ли "слово божье" или скрыться, "понеже жена и дети связали" его. И видя печального супруга, протопопица говорит: "Аз тя и с детми благословляю: дерзай проповедати слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи... Поди, поди в церковь, Петрович, - обличай блудню еретическую!".

Изображая себя в обстановке семейно-бытовых отношений, Аввакум стремится подчеркнуть неразрывную связь бытового уклада с церковью. Патриархальный уклад, охраняемый старым обрядом, и защищает он. Он стремится доказать, что старый обряд тесно связан с самой жизнью, ее национальными основами, а новый обряд ведет к утрате этих основ. Страстная защита "древлего благочестия" превращает житие в яркий публицистический документ эпохи. Не случайно свое житие протопоп начинает с изложения основных положений "старой веры", подкрепляя их ссылками на авторитет "отцов церкви" и решительно заявляя: "Сице аз, протопоп Аввакум, верую, сице исповедаю, с сим живу и умираю". Собственная его жизнь служит лишь примером доказательства истинности положений той веры, борцом и пропагандистом которой он выступает.

Жанр и стиль жития. Житие Аввакума - это первая в истории нашей литературы автобиография-исповедь, в которой рассказ о злоключениях собственной жизни сочетается с гневным сатирическим обличением правящих верхов, с публицистической проповедью "истинной веры".

Тесное переплетение личного и общественного превращает житие из автобиографического повествования в широкую картину социальной и общественно-политической жизни своего времени. Житие вбирает в себя и этнографические описания далекого сибирского края, его рек, флоры и фауны.

С традиционными формами агиографической литературы житие связывает немногое: наличие вступления, ссылки на авторитет "отцов церкви", присутствие религиозной фантастики, хотя характер ее резко изменился по сравнению с традиционными житиями; использование ряда образно-изобразительных средств агиографической литературы - например, олицетворением судьбы выступает корабль, а жизнь человеческая уподобляется плаванию.

Религиозная традиционная фантастика под пером Аввакума приобретает реальные бытовые очертания. Вот, например, "чудо, которое происходит в темнице Андрониева монастыря: три дня сидит здесь в темнице на цепи томимый голодом Аввакум, и перед ним предстает то ли ангел, то ли человек, и дает ему похлебать щей - "зело привкусны, хороши!" Или пищаль, из которой пытается убить Аввакума "начальник", трижды не стреляет, и протопоп объясняет это промыслом Божиим. И еще "чудо": Бог помогает Аввакуму наловить много рыбы там, где ее никто не лавливал и т. п. Таким образом, все "чудеса", описываемые Аввакумом, не выходят за пределы реального бытового плана.

Новаторство жития Аввакума особенно ярко обнаруживается в его языке и стиле. Он пишет "русским природным языком", о своей любви к которому заявляет во вступлении: "И аще реченно просто, и вы, Господа ради..., не позазрите просторечию нашему, понеже люблю свой русский природной язык, виршами философскими не обык речи красить". Говорить "природным языком" призывает он и царя: "Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком, не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах".

В стиле жития протопоп использует форму сказа - неторопливого рассказа от первого лица, обращенного к старцу Епифанию, но в то же время подразумевающего и более широкую аудиторию своих единомышленников. Но, как отметил В.В. Виноградов, в стиле жития сказовая форма сочетается с проповедью, и это обусловило тесное переплетение церковно-книжных элементов языка с разговорно-просторечными и даже диалектными.

Для стиля Аввакума характерно отсутствие спокойного эпического повествования. Его житие состоит из ряда искусно нарисованных правдивых драматических сцен, построенных всегда на острых конфликтах: социального, религиозного или этического порядка. Эти драматические сцены соединены между собой лирическими и публицистическими отступлениями. Аввакум либо скорбит, либо негодует, либо иронизирует над противниками и самим собой, либо горячо сочувствует единомышленникам и печалится об их судьбе.

Житие - это мастерский изустный рассказ, не связанный никакими условностями. Рассказчик часто любит забегать вперед, возвращаться к ранее рассказанным эпизодам; он не следит за точной хронологической последовательностью повествования. Аввакум использует народные пословицы, поговорки, каламбуры, в которых подчас скрыта тонкая ирония. Например: "Любил протопоп со славными знатца, люби же и терпеть, горемыка, до конца"; "Бес - от веть не мужик: батога не боится".

Исследователи стиля Аввакума в местах наиболее драматических отмечают наличие ритма и рифмы, звуковых повторов, аллитераций и ассонансов. Например: "У церкви за волосы дерут, и под бока толкают и за чепь торгают и в глаза плюют". Или: "Среди улицы били батожъем и топтали и бабы были с рычагами".

Свое эстетическое кредо Аввакум излагает в четвертой "беседе", посвященной иконному писанию. Он не принимает нового направления русской иконописи, теоретическое обоснование которому дали в эстетических трактатах знаменитый художник Симон Ушаков и Иосиф Владимиров. Аввакум отвергает новую живописную манеру. Протопопа возмущают иконы, писанные "по плотскому умыслу, понеже сами еретицы" (никониане. - В.К.) "возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя". Аввакум сторонник "тонкностных чувств", "горнего" в иконописи. Он считает, что иконы нельзя "будто живыя писать" "по фряжьскому, сиречь по немецкому" обычаю. Ведь фряги, отмечает Аввакум, пишут "Богородицу чревату в благовещение", "а Христа на кресте раздутова: толстехунек, миленькой, стоит, и ноги -те у него, что стульчики. Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков и обычаев!".

Теоретически отвергая "живство" в иконном писании, Аввакум в своих сочинениях постоянно к нему обращался. Он предельно конкретизировал абстрактные религиозные понятия и представления, наполнял их реальным бытовым содержанием, которое позволяло ему делать психологические и морально-философские обобщения.

Небесная иерархия получает у Аввакума реальное земное осмысление. Ту духовную пищу, которую он раздает своим "питомникам", протопоп, подобно нищему, собирает по богатым дворам: "У богатова человека, царя Христа, из Евангелия ломоть хлеба выпрошу; у Павла апостола, у богатова гостя, из полатей его хлеба выпрошу; у Златоуста, у торговова человека, кусок слова его получю: У Давыда царя и у Исайи пророка, у посадцких людей, по четвертинке хлеба выпросил. Набрал кошель, да и вам даю, жителям в дому Бога моего".

Тексты "священного писания" в истолковании Аввакума приобретают бытовую конкретность, которая сочетается с широкими обобщениями. Так, в толковании книги "Бытие" Аввакум изображает грехопадение Адама и Евы. В раю случилось, считает протопоп, то же самое, что "до днесь творится... в слабоумных человеках": "Потчивают друг друга зелием неравстворенным, сиречь зеленым вином процеженным и прочими питии и сладкими брашны. А после и посмехают друг друга, упившегося до пьяна". Совершив грехопадение, Адам стыдится признаться в своей вине Богу, ему не велит этого "лукавая совесть", и он "коварством хочет грех загладить, да и на людей переводит". Адам торопится свалить вину на Еву, а Ева на "змею". "Каков муж, такова и жена; оба бражники, а у детей и давно добра нечева спрашивать, волочатся ни сыты, ни голодны", - заключает Аввакум.

Особенности стиля жития и других сочинений Аввакума позволяют говорить о неповторимой творческой индивидуальности этого талантливейшего писателя второй половины XVII в., ярко отразившего характерные черты переходной эпохи.

Тесная связь Аввакума с демократическими слоями населения, участвовавшими в движении раскольников, определила новаторство его стиля. Стиль писаний Аввакума привлекал к нему внимание писателей XIX в. И.С. Тургенев, не одобряя личности Аввакума, восторгался его "живой речью московской" и отмечал, что он "писал таким языком, что каждому писателю следует изучать его".

В начале XX в. декадентствующие литераторы пытались поднять на щит образ невинного страдальца и видели в нем выразителя сущности национального народного духа, заключающегося якобы в безмерной любви к страданиям. Против такой трактовки выступил А.М. Горький, отметивший боевой демократический характер Аввакума. "Язык, а также стиль писем протопопа Аввакума и "Жития" его остаются непревзойденным образцом пламенной и страстной речи бойца, и вообще в старинной литературе нашей есть чему поучиться", - писал он. Стиль жития высоко ценил А Н. Толстой. Создавая "Петра I", он использовал живую разговорную речь Аввакума для передачи исторического колорита эпохи.

"Повесть о житии боярыни Морозовой". Среди произведений старообрядческой литературы обращает на себя внимание "Повесть о житии боярыни Морозовой", созданная в конце 70-х - начале 80-х годов XVII в. На первый взгляд она написана в традиционной агиографической манере XVI в. с явным преобладанием риторического украшенного стиля. Героиня повести "блаженная и приснопамятная" родилась "от родителю благородну и благочестну". Она научена "добродетельному житию и правым дагматом священномучеником Аввакумом", творит безмерную милостыню, постнические подвиги, жаждет "иноческого образа и жития" и становится инокиней Феодорой. Жизнь ее подобна жизни первых христианских мучениц. Однако в повести нет ни риторического вступления, ни плача, ни похвалы, ни посмертных чудес. И сама героиня никаких чудес при жизни не совершает, и только "видение" Мелании является доказательством святости Морозовой. "Повесть о житии боярыни Морозовой" не столько автобиография, сколько жизнеописание, в котором раскрывается мужественный, стойкий характер русской женщины, отстаивающей свои убеждения. Повесть подчеркивает моральную красоту Федосьи Прокопьевны. Она не поддается ни уговорам, ни угрозам, отказывается участвовать в брачной церемонии царя с Натальей Нарышкиной, "понеже тамо в титле царя благоверным нарицати и руку его целовати", ходить в никонианскую церковь. Вместе с сестрой Евдокией ее заковывают "в железа", заточают в темницу Алексеевского монастыря, а затем подворья Печерского монастыря. Мужественно переносит она разлуку с отроком сыном Иваном, его преждевременную смерть. В словопрениях она побеждает рязанского митрополита Илариона и самого патриарха Питирима. Тщетно Алексей Михайлович пытается уговорить боярыню, льстит ей, называя второй Екатериной мученицей, и просит только для вида поднять руку и показать сложенное троеперстное знамение. Морозова не идет ни на какие компромиссы, ни с властями светскими, ни с церковными. Тогда царь велит перевести ее в Новодевичий монастырь, а затем в Боровск в земляную тюрьму, где она умирает вместе с сестрой Евдокией голодной "смертью нужною и напрасною и безгодною".

В драматической форме переданы в повести последние дни героини. Терзаемая муками голода, узница обращается к охраннику: "Умилосердися, раб Христов! Зело изнемогох от глада и алчю ясти, помилуй мя, даждь ми калачика". Он же рече: "Ни, госпоже, боюся". И глагола мученица: "И ты поне хлебца". И рече: "Не смею". И паки мученица: "Поне мало сухариков". И глагола: "Не смею". И глагола Феодора: "Не смееши ли, ино принеси поне яблоко, или огурчик". И глагола: "Не смею".

К "Повести о житии боярыни Морозовой" во второй половине XIX в. обратились художник В.И. Суриков и поэт А.А. Навроцкий.

Помимо агиографических произведений, в старообрядческой литературе большое распространение получили жанры полемических посланий, трактатов, воззваний, обращенных к демократическому читателю. Чтобы сделать эти произведения понятными, их авторы "выработали особый тип письменности просторечия - "вякания", как называл его Аввакум по контрасту с книжной речью".

Итак, во второй половине XVII столетия создается и развивается новая демократическая литература. Отражая художественные вкусы посадского населения, она разрабатывает светскую тематику, смело опирается на устное народное творчество, широко использует его образы, сюжеты, жанрово-стилистические особенности.

В центре внимания демократической литературы - судьба обыкновенного посадского человека, пытающегося строить жизнь по своей воле и разуму. И хотя эти попытки не всегда удачны, и молодой человек зачастую терпит поражение, само внимание литературы к этим вопросам характерно для переходной эпохи.

Самым примечательным фактом литературного развития второй половины XVII в. явилось возникновение демократической антифеодальной сатиры, обличавшей важнейшие институты сословно-монархического государства: церковь и суд.

В русле демократической литературы развивалось и творчество протопопа Аввакума, отразившее рост самосознания личности и утвердившее ее неповторимую индивидуальную ценность.

Демократическая литература XVII в. разрушает прежний, некогда целостный художественный метод литературы XI-XVI вв. Его ведущие принципы - символизм, этикетность-уступают место "живству", народно-поэтической символике.

Существенное изменение вносит демократическая литература в жанровую систему: трансформируются старые и появляются новые жанры, лишенные пока четких очертаний. Жанровой "пестроте" демократической литературы соответствует пестрота ее стилей, где рядом с элементами книжного языка соседствуют просторечия, деловой канцелярский язык и язык устной народной поэзии.